В результате белой эвакуации из Крыма в 1920 году уехали 50 тысяч казаков, часть из которых была вывезена в Грецию, на остров Лемнос. Первые русские беженцы прибыли сюда еще в начале 1920г. Это были гражданские лица, а также раненные офицеры и солдаты. За первые же месяцы на острове умерли 130 человек. Далее на берегу Мудросского залива был размещен Кубанский казачий корпус под командованием генерала М.А.Фостикова. Всего – 10-12 тысяч человек. В январе-марте 1921г. на Лемнос прибыли донские казачьи части, терско-астраханский казачий полк и Атаманское военное училище (около 5 тысяч человек, многие были с семьями).

«В Республике Крым, из-за непрофессиональных действий местных властей, их повальной коррупции и наплевательского отношения к обращениям граждан сложилась тяжелая социальная обстановка, — пишут авторы резолюции митинга. — Не организованы должным образом даже самые элементарные мероприятия по благоустройству городов Крыма, такие как вывоз и уборка мусора. Обстановка в ЖКХ удручающая, отсутствуют планы реконструкции сетей, добавляются посреднические структуры в механизм сбора платежей за услуги коммунальных компаний. Заработная плата медицинских, социальных педагогических работников не соответствует установленному законодательно уровню. Данные категории работников часто живут за чертой бедности, заработная плата наполовину меньше прожиточного минимума. Дороги не ремонтируются, но зато строятся здания в парках и прибрежной стометровой зоне. В Симферополе людей выгоняют из общежитий на улицу, им негде жить. Министерство сельского хозяйства настолько "эффективно" помогает фермерам развиваться, что они отказываются участвовать в "сельскохозяйственной переписи". Люди постоянно находятся в страхе, что не смогут вести работу в своих малых хозяйствах. Многие предприятия просто разваливают "Крыммолоко", "Крымтроллейбус", "Крымхлеб" и т. д. От национализации пострадали предприниматели на рынках всего Крыма. В "лучших" традициях Украины, в Республике Крым выстроена четкая вертикаль по незаконному "выдаиванию" средств из жителей республики».

Думая о Преображении Господнем, мне невольно приходят на ум и душу размышления об Иисусовой молитве, исихазме, имяславии. Обреченный на катакомбную духовную, церковную жизнь, я существую в Боге в основном Иисусовой молитвой. Ее твержу в любые тревожные моменты, в тоске, унынии днем и ночью в бессонице. При самых тяжелых стрессах она вызволяла меня из мрака, и бывало так, что вселяла веселие перед опасным для жизни, мучительным делом. Это исихазм – древняя христианская духовная практика.

ВОПРОС: -- В «законе Яровой» запрещается миссионерская деятельность в жилых помещениях. Чем опасны миссионеры для государства? А.КУРАЕВ: – Это странно: оказывается, дома я не могу рассказывать другим людям о своей вере. Но, во-первых, очень часто тема беседы не мной определяется, во-вторых, если для меня это важно, почему я не имею права об этом говорить?! Эта статья закона составлена очень грубо и совершенно не продумана. Я понимаю, что власти хотели прищемить пальцы Свидетелям Иеговы, которые ходят и звонят в чужие квартиры, но получилось очень грубо. То есть законом, по сути, сейчас разрешается дома совершать богослужения, приглашать священников, но вот поговорить с ними почему-то нельзя. Опять же, я понимаю, что задача была ещё и в том, чтобы разнести домашние мечети, ограничить домашние исламистские кружки. Но почему нельзя об этом адресно сказать в законе?

РЕДАКЦИЯ МИТ: Таким образом узаконили и новую возможность репрессировать ИПЦ, осколки РПЦЗ, катакомбников, многие общины которых собираются на богослужения и -- обязательно на беседы, агапы -- на квартирах, в частных домах.