В.Черкасов-Георгиевский "ПОЧЕМУ ПИСАТЕЛЬ И.С.ШМЕЛЕВ -- ДРУГ ГЕНЕРАЛА А.И.ДЕНИКИНА, ФИЛОСОФА И.А.ИЛЬИНА – ПРИВЕТСТВОВАЛ ГИТЛЕРОВЦЕВ"
Послано: Admin 06 Июл, 2021 г. - 18:12
Белое Дело
|
Не случайно с начала 2000-х годов могилы выдающихся белоэмигрантов И.С.Шмелева, А.И.Деникина, И.А.Ильина вытянулись гвардейски в один ряд сообща на кладбище старинного Донского монастыря в центре Москвы. К ним нескончаем поток почитателей, молитвенников, к надгробьям этих вождей, идеологов Белой борьбы возлагал цветы даже президент РФ В.Путин. Судя хотя бы по этому, современная Россия несокрушимо ценит самого талантливого писателя устоев, нравов, церковных традиций русского народа И.С.Шмелева, самого популярного главкома Белой армии А.И.Деникина, самого проникновенного в ХХ веке русского философа И.А.Ильина. Они были крепко связаны между собой и в эмиграции вплоть до кончины.
Знаменита многолетняя "Переписка двух Иванов" -- Шмелева и Ильина. Главным в ней духовный пласт, основа духовной дружбы двух русских мыслителей, которая "начинается там, где излетевшая искра духа касается чужой огненной купины и воспринимается ею", как писал Ильин в "Поющем сердце". Не удивительно поэтому, что одно из лучших своих творений - "Лето Господне" - Шмелёв посвятил Наталии Николаевне и Ивану Александровичу Ильиным; им же посвящён рассказ "Рождество в Москве", Ильину посвящён и рассказ "Свет вечный". А сделал это Шмелёв потому, что никто лучше Ильина не постигал смысла его творчества. Книга художественной критики "О тьме и просветлении" Ильина стала лучшей книгой о творчестве Шмелёва.
С А.И.Деникиным и его супругой Шмелев с женой неразлучно дружили семьями до такой степени, что жили вместе на дачах в деревушке Кампбретон. Деникин был главным военным консультантом писателя, например, при его работе над рукописью романа «Содаты». Как рассказывала мне дочь генерала Деникина Марина Антоновна:
-- Шмелев был женат на очаровательной русской женщине. Русская баба, причесывалась вниз, в платочке ходила, чудесная была.
Шмелев постоянно общался с Деникиными. Когда генерал вскоре после 2-й мировой войны скончался, эта шмелевская дружба продолжилась с его вдовой Ксенией Васильевной, которая была в числе активных помощников средствами и другой защитой бедствовавшему, преследуемому врагами И.С.Шмелеву.
Интересны взгляды этих троих выдающихся русских деятелей на взаимоотношения с гитлеровцами во время войны. Генерал Деникин отказался с сотрудничать с немцами, однако дружил с власовцами. Живя в оккупации Франции под Мимизаном, он постоянно общался с расквартированными там частями РОА, власовцы были его гостями и заинтересованными собеседниками. После войны Деникин писал генералу Эйзенхауэру в защиту власовцев от выдачи их в СССР. Соратник-идеолог белых в эмигрантских делах последнего Белого главкома П.Н.Врангеля И.А.Ильин сначала отнесся к фашистам, нацистам с большой серьезностью. В статье «Национал-социализм. Новый дух» // Возрождение. — Париж: 17 мая 1933 – он писал:
«Новый дух Национал-Социализма имеет, конечно, и положительные определения: патриотизм, вера в самобытность Германского Народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение.
Этот дух составляет как бы субстанцию всего Движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица; достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъёма и такого духа?
Словом, это дух, роднящий Германский Национал-Социализм с Итальянским Фашизмом. Однако не только с ним, а ещё и с духом русского Белого Движения. Каждое из этих трёх движений имеет, несомненно, свои особые черты. Они объясняются и предшествующей историей каждой из трёх стран, характером народов и размерами наличного большевистского разложения (1917-й год в России, 1922-й год в Италии, 1933-й в Германии), и расово-национальным составом этих трёх стран.
Достаточно вспомнить, что Белое Движение возникло прямо из неудачной войны и коммунистического переворота, в величайшей разрухе и смуте, на гигантской территории, в порядке героической импровизации. Тогда как Фашизм и Национал-Социализм имели 5 и 15 лет собирания сил и выработки программы; они имели возможность подготовиться и предупредить коммунистический переворот; они имели пред собою опыт борьбы с коммунизмом в других странах; их страны имеют и несравненно меньший размер, и гораздо более ассимилировавшийся состав населения. Еврейский Вопрос стоял и ставился в каждой стране по-своему…
Однако основное и существенное единит все три движения; единый враг, патриотизм, чувство чести, добровольно-жертвенное служение, тяга к диктаториальной дисциплине, к духовному обновлению и возрождению своей страны, искание новой социальной справедливости и непредрешенчество в вопросе о политической форме. Что вызывает в душе священный гнев? Чему предано сердце? К чему стремится воля? Чего и как люди добиваются? — вот что существенно. Конечно, Германец, Итальянец и Русский — болеют каждый о своей стране и каждый по-своему; но дух одинаков и в исторической перспективе един».
Этот акцент на связи Белого Движения с новым германским духом лег в основу тогдашнего мировоззрения большинства белоэмигрантов. 20 тысяч из них встали на сторону Третьего рейха для освобождения Советской России от коммунизма, и лишь 3-5 тысяч стали сражаться против гитлеровцев. Ильин работал профессором Русского научного института в Берлине, но в 1934 его оттуда уволили. Его, не ставшего прислужником нацистов, преследовало гестапо, в 1938 году Ильин уехал в Швейцарию, где и остался до конца жизни. В 1945 году он писал Шмелеву свой уже отстоявшийся взгляд на гитлеровцев:
«Я никогда не мог понять, как русские люди могли сочувствовать национал-социалистам... Они - враги России, презиравшие русских людей последним презрением; они разыгрывали коммунизм, как свою пропагандную карту. Коммунизм в России был для них только предлог, чтобы оправдать перед другими народами и перед историей жажду завоевания. Германский империализм прикрывался анти-коммунизмом. (...) Боже мой! Чему тут можно сочувствовать? Как можно подобное одобрять или участвовать?»
В 1948 И.А.Ильин уточнял по этому вопросу в «Наших задачах»:
«Выступая против левого тоталитаризма (советского строя – В.Ч-Г), фашизм был, далее, прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ… Наконец, фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру... Фашизм не должен был занимать позиции, враждебной христианству... фашизм мог и не создавать тоталитарного строя: он мог удовлетвориться авторитарной диктатурой».
И.С.Шмелев как художник был гораздо более эмоционален в любых своих оценках. Тем более, что его сына, белого офицера красные расстреляли в Крыму. О жуткой жизни там под большевиками потрясающе рассказывает его книга «Солнце мертвых», которая является такой же яркой проповедью антибольшевизма, как «Окаянные дни» нобелевца И.А.Бунина. Шмелев, дважды выдвигавшийся на Нобелевскую премию, восторженно принял поход Вермахта на СССР. В своих письмах О.А.Бредиус-Субботиной он это раскрывает от всей души.
«30.VI.41. ...Я так озарен событием 22.VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьётся сердце моё, радостью несказанной…».
«9 октября 1941 года. Ведь вчера был день… преп. Сергия Радонежского России покровителя. Я ждал… Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался... Я услыхал фанфары, барабан - в 2 ч. 30 мин., - специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены... идёт разделка, Преподобный в вотчину свою вступает. Божье творится не нашими путями, а Его, - невнятными для нас. Сроки близки, Оля!».
«1 июня 1942 года писал. Немцы спасают народ от голода, отправляя в Германию на работы. Надо знать всё. Оля, знай: герои те, кто сейчас едут туда, помогают освободителям! Мне пишут святые женщины. Их мужья едут, и они их благословляют. Это - русские женщины, героини...».
«23.VI.42. 3 ч. дня. «Теперь - бесы в союзе с англо-саксами и американцами, Германия их разит, и им уже не страшна "дурная слава"! ... Силы русской эмиграции дремлют втуне, не привлечены к великому делу всеобщего освобождения и обновления. Их просто не знают. И в этом - главное… Я не мог добиться права ехать к близким мне по крови, духу и сердцу... - а я мог бы - знаю! - влиять... я, м. б., чудо сделал бы, сколько сердец отомкнул бы... - одним своим "Богомольем"!.. И как бы мы, своим знанием родной души, могли бы облегчить великий и страшный подвиг - мирового очищения! Больше бы взаимного доверия... - и случилось бы чудо, Чудо!!! Оно и случится, только... с большим запозданием, с излишней - и великой! - затратой сил. Я глубоко верю в предназначение Божие, карающий и очистительный "меч" был вложен в руку Германии... так дано в историческом течении, Высшею Волею, избран достойный сего. Но... мы-то - только свидетели..! А если бы была полная вера в нас, в наше предопределение... - если бы был братский союз двух великих народов..! - о, что было бы!!».
Во время Второй мировой войны Шмелёв публиковался в «Парижском вестнике», прогитлеровской русской газете, в которой так же писали генерал П.Н.Краснов, бывший белый офицер поэт Н.Н.Туроверов, писатель и драматург, бывший сотрудник деникинского ОСВАГа И.Д.Сургучёв и др. белоэмигранты. В газете всячески освещалась деятельность власовской РОА.
После войны Шмелёва антифашисты и левые особенно ругали за его причастность к сему изданию. Вслед за И.А.Ильиным, многими белыми воинами, воевавшими вместе с вермахтом, вслед за РПЦЗ Шмелев изменил свои былые оценки гитлеровцев. Прозрение пришло, когда отборные русские антисоветские силы: Русский Корпус, казачество, РОА, -- гитлеровцы полномасштабно не пустили на Восточный фронт, опасаясь создания там самостоятельной новой России. Оказалось, что для немцев, как всегда в захватнических войнах, главным было не освобождение России от коммунизма, а порабощение ее территории.
Помимо сотрудничества с "Парижским вестником", Шмелеву вменялось в вину, что он участвовал в молебне в связи с победой немцев в Крыму летом 1942 г.
Писатель направил в газету "Русская мысль" свое письмо – "Необходимый ответ" (опубликовано 31 мая 1947 г.), в котором писал: "Фашистом я никогда не был и сочувствия фашизму не проявлял никогда... я утверждаю совсем обратное: я работал против немцев, против преследуемой ими цели – в отношении России. И приведу доказательства. Да, я печатался в "Парижском вестнике". Там было напечатано четыре моих рассказа и одна литературная статья. Почему там печатался? А вот почему.
Для сотен тысяч русских людей, пригнанных немцами в Европу, не было русской газеты... Я решил печататься, для них говорить то, что я говорил всегда, – о России, о ее величии, о ее материальном и душевно-духовном богатстве. Немцы – и не одни они – искажали подлинный лик России... Оставить без ответа эту ложь? Мне как бы открывался случай, в меру моих сил, хотя бы в узах, скрутивших слово, образно опровергнуть гнусную клевету... Я шел на жертву, работая в такой газетке. Но что же делать? Хоть через вражий орган "шептать" правду... – поймут, вздохнут, хотя бы слабый лик России почувствуют. Меня читали – и были благодарны. И все это – никак не значит, что я "работал с немцами": моя работа шла как раз вразрез с их целью... Я писал только о России, о русском человеке, о его душе и сердце, о его страданиях. О его страшной беде. Только. Против России, за Ее врагов – ни единого слова не найдется. Это боль русского писателя о родном – для тех, кто читать умеет, – во всем творчестве".
5 июня 1947 г. Шмелев направил В. Ф. Зеелеру – генеральному секретарю "Союза писателей и журналистов", письмо, озаглавленное "Еще – необходимый ответ".
"На оповещение московского радио о моем "сотрудничестве с немцами" во время оккупации я полностью ответил в "Русской мысли" 31 мая. Не считаясь с точным смыслом моего ответа, "Русские новости" в № за 6 июня пишут, что я писал статью в "Парижский вестник". Я уже ответил, что, почему и для кого я писал рассказы о России и одну литературную статью о русском поэте.
Считаю необходимым ответить теперь на обвинение, что я обращался с воззванием, приглашая русских людей на благодарственный молебен по случаю освобождения немцами Крыма.
Единолично я не обращался с воззванием, мое имя стоит в ряду лиц, связанных жизнью с Крымом. Ко мне обратились товарищи моего покойного сына – офицера, участника в Великой войне и в Белой Армии, – расстрелянного большевиками в Крыму, в г. Феодосии, в декабре-январе 1921 г. – с просьбой дать свое имя под объявлением о "молитвенном благодарении" по "случаю освобождения Крыма" и о поминовении убиенных в Крыму большевиками русских людей. Не раз отказал я дать свою подпись под этим "объявлением". Этому у меня есть свидетель. И вот – кажется, в третий раз – те же лица в присутствии того же свидетеля снова настоятельно просили меня. Тут-то, – мне тяжело писать об этом, – мне было сказано "Но ведь там Ваш Сережа!" Упоминание моего умученного сына ранило меня острой болью, и я сказал "Хорошо, пишите,.. я буду молиться за убиенных".
Меня могут винить, что я не выдержал испытания. Да, я уже не имел сил выдержать. В этих словах – "но ведь там..." был мне как бы укор в забвении. Не было торжества во мне, что Крым освобожден немцами, их победы я не праздновал. Для меня было одинаково: освобожден ли Крым немцами, союзниками ли, белыми ли войсками. В ту минуту для меня было одно теперь я, может быть, могу поехать туда и искать останки. Вот главное, истинное, что закрывало для меня все.
Вот моя правда. Пусть я допустил оплошность, это так понятно для всех, кто, как я, потерял единственного сына. Пусть это безнадежно, но в ту минуту я этим жил – найти и предать земле по-христиански.
Писать мне это тяжело, но меня вынудили открыть рану, самую больную в жизни. Я не торжествовал и не призывал торжествовать победу врагов. Так говорит мне совесть. А выносящие осуждение по внешним и формальным данным, не считаясь с живой человеческой душой, пусть судят меня, как им угодно, — это дело их совести. Ив. Шмелев".
Примерно через год Шмелев узнал, что американцы отказали выдать ему визу в США за сотрудничество с немцами. В защиту Шмелева выступили Г. Струве, жена генерала А. И. Деникина — К. В. Деникина, председатель Толстовского фонда Ал. Л. Толстая, В. Ф. Зеелер, профессор А. В. Карташев и другие. Они заявили о клевете на Шмелева, о желании некоторых эмигрантских групп опорочить имя писателя.
По их мнению, клеветническая статья на Шмелева появилась в США, чтобы лишить его материальной помощи (посылок из Америки) и была спровоцирована, как они полагали, Москвой за его категорическое неприятие большевизма. Шмелеву инкриминировалось, причем в грубой форме, его нежелание вернуться в СССР, его отказ подписать письмо в поддержку политики Сталина. Ответить Шмелеву в американской газете не дали.
О своих бедах, о своем старом друге А.И.Деникине Шмелев говорит в письме к вдове генерала Ксении Васильевне Деникиной от 29 января 1948 г.:
"В Америке, как и в Париже, меня пытались опорочить. Знаю. Все знаю. Созвучно с Кремлем — бесами, до поношения по радио. Я ответил публично. Может быть, Вы знаете? Но русским — "американским" я еще не ответил. Агенты бесов из Парижа, группка снабжала газету в Нью-Йорке клеветой. Я знаю последствия. Но никому не пришло в голову попросить моих объяснений, а меры-то приняли, пытаясь лишить меня чести, лишив (!!) посылок! Ответил на клевету за меня мой верный множественный читатель! Поверили "Советским агентам" (теперь это определилось), но старого русского писателя не сочли нужным запросить.
А корни сего — ох, глубоки! С февраля 1940 (помните, как Антон Иванович (Деникин.—В.Ч.-Г.) посетил меня и пожал мне руку за то, что я не подписался под "гнусным воззванием" в "Последних новостях"? Вот откуда). Со мной, много спустя, свели счеты... И не кучке "совпатриотов" и по ее клевете — не некоторой группе введенных в заблуждение людей в Нью-Йорке — учить меня чести и любви к Родине. Я более полувека — русский писатель и знаю, что такое русский писатель и каков его долг. Я уверен, что дорогой Антон Иванович знал подлинного меня. Как и Вы, милый, добрый и давний друг наш. Каков был, тем и остался. Многое мог бы сказать Вам. Может быть, и доведется. Мне грустно, что в числе поверивших клевете и подлогу могли оказаться чистые, достойные русские люди, кого я и посейчас почитаю, радуясь их служению обездоленным... Было создано "замешательство", создано сознательно-злостно, на радость бесам. Ну, время придет, и если это надо, с помощью Божьей, — все откроется.
Простите, что невольно взволновавшись поднявшейся горечью, высказался перед Вами. Но что-то повелело мне сделать так. Вы, как и Антон Иванович, знали меня, может быть, ближе и вернее, чем иные многие. Но — и я это знаю — мой массовый читатель остался мне верен. И когда горсть хулила меня — мне посылали благодарственные и укрепляющие письма и знаки — за то, что я давал им Россию, когда ее лишь поливали грязью и заливали кровью. Это был ответ — за меня".
Сегодня мы уже подробно изучили историческое, книжное, мемуарное наследие выдающихся русских деятелей И.А.Ильина, А.И.Деникина, И.С.Шмелева. Очевидно, что они были неподдельными патриотами нашего Отечества, величие и счастье которого видели возможным только без коммунизма и фашизма. Их попытка идейно стать во главе русских национальных сил на Второй мировой войне в конечном счете неудачна. Эту Белую борьбу и другим русским воинам с оружием в руках не удалось превратить в освободительную от сталинского ярма, которое после 1945 года с новой кровавой и голодной тяжестью пригнуло население СССР. Причину этого поражения указал бывший императорский поручик, советский генерал М.Ф.Лукин, оказавшийся в немецком плену:
«Не только в руководящих кругах (СССР. – В.Ч.-Г), но и в народе живёт дух сопротивления иноземному агрессору. Красные господа им чужие, но захватчик – это враг. Вот и льётся кровь и на той, и на другой стороне. Не можете ли вы создать русское правительство?»
(См. Штрик-Штрикфельдт В. К. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. / Пер. И. Баха и М. Рубцовой. 3-е изд. — М.: Посев, 1993.)
У гитлеровцев были другие, «хозяйские» цели. Поэтому даже подъяремный красным русско-советский народ предпочел в очередной раз в своих тысячелетних сражениях с захватчиками разбить морду иноземцам, а не своему беспощадному начальству. Нашим национальным гениям: полководцу Деникину, философу Ильину, писателю Шмелеву, -- прожившим два десятка лет за границей в буре чаяний и надежд, все это было невдомек. В застольях Русского Рассеяния до 2-й мировой войны настойчиво поднимали первую рюмку «За возращение!»… Не будем судить их строго.
|
|
| |
|
