МЕЧ и ТРОСТЬ

Командующий РННА, затем 1-й РНА генерал граф Б.А.Смысловский на 2-й гражданской войне 1941-45: «Сила русского народа настолько велика, что нам не приходится опасаться, что немцы нас проглотят и переварят»

Статьи / Белое Дело
Послано Admin 04 Дек, 2015 г. - 12:00

118-я годовщина со дня рождения Б.А.Смысловского от 3 декабря 1897 в Териоках -- Великое княжество Финляндское, Российская империя.

Из книги Ю.Цурганова «Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне», М., Интрада, 2001
Источник: https://www.litmir.co/bd/?b=105387 Из главы 5. Участие в боевых действиях на стороне Германии: https://www.litmir.co/br/?b=105387&p=29




В 1948 году Б.А.Смысловский переехал из Лихтенштейна (куда привел в 1945 году свою РННА, ставшую 1-й Русской Национальной армией) в Аргентину. В 1948—1955 годах был советником президента Х.Перона по борьбе с терроризмом. В 1966—1973 годах являлся советником Генерального штаба Вооружённых сил ФРГ. Основал Российское военно-освободительное движение имени генералиссимуса А. В. Суворова («Суворовский союз»). В 1966 году вернулся в Лихтенштейн, где и умер в 1988 году на 91-м году жизни 5 сентября 1988 года. На фото Борис Алексеевич вместе с супругой в Вадуце, 1960-е годы.

Первым, среди представителей белой эмиграции, которому удалось добиться от немцев разрешения на формирование русских частей для Восточного фронта, стал граф Борис Алексеевич Смысловский. Выпускник 1-го Московского императрицы Екатерины II кадетского корпуса и Михайловского артиллерийского училища, Смысловский принимал участие в Первой мировой войне, был награжден всеми офицерскими орденами от Святой Анны 4-й степени до святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В 1917 году Смысловский поступил на ускоренный курс Академии Генерального Штаба, но закончить его не успел вследствие прихода большевиков к власти. В составе Добровольческой армии, принимал участие во Втором Кубанском походе, походе генерал-лейтенанта Н. Э. Бредова и других операциях. После окончания в 1920 году Гражданской войны на юге России Смысловский поселился в Варшаве, принял польское гражданство. В 1928 году переехал в Германию, до 1932 года проходил обучение на высших курсах при Военном ведомстве. Активно участвовал в деятельности РОВС {{ Основным источником о деятельности Смысловского, являются его же произведения – Хольмстон-Смысловский Б.А. «Избранные статьи и речи» (Буэнос-Айрес, 1953). Наиболее информативными исследованиями проблемы сегодня являются работы Г.В. Алехина «Генерал Б.А. Смысловский и Русское Освободительное движение» (Наши вести. – 1994. – №№ 434-436) и С.И. Дробязко «Эпопея генерала Смысловского» (Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 4).}} .

Мировоззренческая основа деятельности Смысловского в 1941-45 годах представлена им самим в мемуарах, написанных после войны. Как и большинство белоэмигрантов, Смысловский полагал, что русский народ не сможет свергнуть большевизм без помощи извне. Вместе с тем, Смысловский был одним из немногих представителей русской военной эмиграции, которые рассматривали германское вторжение на российскую территорию в контексте внешнеполитической доктрины Гитлера. Смысловский не строил иллюзий относительно «освободительной миссии» Третьего Рейха. Но колонизаторские планы нацистского вождя он считал несостоятельными. Смысловский исходил из убеждения, что «биологическая сила русского народа, по сравнению с той же силой германского народа, настолько велика, что нам, русским, не приходится опасаться, что немцы нас проглотят и переварят» {{ Цит. по: Дробязко С.И. Эпопея генерала Смысловского. – С. 119.}} .

Не воспринимая нацизм как угрозу для биологического существования русского народа, он рассматривал германское вторжение только как возможность свергнуть большевистский режим. Поэтому, Смысловский принял безоговорочное участие в войне на стороне германской армии.

Руководитель Объединения Русских Воинских Союзов генерал-майор А. А. фон Лампе поручил Смысловскому ведения переговоров с немцами о привлечении белоэмигрантов к участию в войне против СССР, после того, как его собственные действия в этом направлении не увенчались успехом. Смысловский добился разрешения Генштаба Сухопутных сил Вермахта создать один русский учебный разведывательный батальон при штабе Группы Армий «Север». Батальон был сформирован из русских эмигрантов в июле 1941 года. В последствии он пополнялся солдатами и офицерами Красной Армии из числа военнопленных и перебежчиков. Батальон не был обыкновенной строевой частью, а представлял собой школу для подготовки разведчиков и диверсантов. Смысловский, носивший звание капитана, командовал батальоном под псевдонимом «фон Регенау». До конца 1941 года немцы сформировали 12 подобных батальонов на разных участках Восточного фронта. «Северную группу» батальонов инспектировал Смысловский. Лучшие кадры «Северной группы» составили 1001-й гренадерский разведывательный полк. Эти структуры находились в подчинении штаба Абвера «Валли», осуществлявшего общее руководство разведывательной и контрразведывательной работой против СССР. Ему же подчинялись все фронтовые структуры Абвера, в том числе полк специального назначения «Бранденбург-800», в рядах которого также служило немало русских эмигрантов {{ Там же. – С. 120.}} .

В марте 1942 года Смысловский возглавил Зондерштаб «Р» («Россия»), сформированный при штабе «Валли». К этому времени Смысловский был произведен в майоры. В 1943 году ему было присвоено звание подполковника, а заем – полковника. Зондерштаб «Р» располагался в Варшаве под вывеской «Восточной строительной фирмы Гильген». Главные резидентуры находились в Пскове, Минске, Киеве и Симферополе. В задачу Зондерштаба входила борьба с партизанским движением, советскими разведчками-парашютистами, разведывательная работа в тылу Красной Армии. Число сотрудников Зондерштаба превышало тысячу человек, ему была подчинена Особая дивизия «Р» в составе 12 школ-батальонов, общей численностью 10 тысяч человек {{ Там же. – С. 121.}} .

Формирования Смысловского не имели установленной формы одежды. Офицеры носили униформу Вермахта с немецкими погонами, петлицами, кокардами и орлами на мундире и фуражке. Рядовой состав – как немецкую, так и советскую форму с немецкими знаками отличия или без них. На рукаве носился шеврон в виде бело-сине-красного щитка. Один из вариантов шеврона предполагал наличие слова «Russland» на верхнем белом поле {{ Дробязко С.И. Вторая мировая война 1939-1945. Русская Освободительная Армия. – М.: АСТ, 1999. – С. 20-21. }} .

Зондерштабом было установлено, что в тылу Красной Армии существуют антисоветские партизанские отряды. К ним были направлены подготовленные специалисты, способные занять командные должности, а также инструкторы и офицеры связи. В орбиту Зондерштаба попало около 20 тысяч антисоветских партизан {{ Там же. – С. 122.}} .

Развитие подчиненных Смысловскому формирований и повышение его личного статуса были связаны не только с его профессиональными качествами. Он постоянно подчеркивал безусловную приоритетность военно-политических задач, решаемых Германией на Востоке по отношению к проблемам создания новой российской государственности. Кроме того, Смысловский не стремился к созданию самостоятельных русских военных формирований, которые действовали бы автономно от германского командования.

Преданность германскому военному руководству сочеталась у Смысловского с политическим прагматизмом. Уже в 1942 году он начинает устанавливать связь с НТС в лице Вюрглера, имевшего швейцарское гражданство. Вюрглер еще на первом этапе войны наладил контакты со спецслужбами демократических стран. В 1943 году, после разгрома немцев под Сталинградом, Смысловский выяснял, может ли Швейцария стать политическим убежищем для, него и подчиненных ему людей, но получил отрицательный ответ.

НТС, в свою очередь, стремился использовать возможности Смысловского для того, чтобы направлять солидаристов на оккупированные территории СССР. Вюрглер возглавил отдел пропаганды Зондерштаба «Р». Смысловский не разделял стратегических планов НТС по созданию «третьей силы», которая, согласно замыслу солидаристов, должна была противостоять не только большевикам, но и немцам. Это привело к конфликту между Смысловским и НТС, в результате чего, Вюрглер был отстранен от занимаемой должности.

Тем не менее, Смысловский достаточно скомпрометировал себя перед немцами. 1 декабря 1943 года он был арестован, а Зондерштаб распущен. 23 декабря на улице в Варшаве выстрелом в затылок был убит Вюрглер.

Следствие по делу Смысловского шло 6 месяцев, но в конечном итоге полковник был реабилитирован и даже награжден орденом Германского Орла. Ему было предложено возобновить прерванную работу. Смысловский выдвинул несколько встречных условий, связанных с расширением своих полномочий и увеличением численности вверяемых ему формирований. Кроме того, Смысловский хотел получить гарантии, что его структуры будут задействованы только на Восточном фронте, то есть не будут использоваться против армий западных стран {{ Там же. – С. 124.}} . Германское командование объявило, что принимает требования Смысловского, для него был сформирован Штаб особого назначения при Генштабе Сухопутных Сил. В июне 1944 года под началом Смысловского началось формирование 1-й Русской национальной дивизии, которая будет выступать под бело-сине-красным знаменем.

Инициаторами еще одной попытки возобновить гражданскую войну на территории СССР, были эмигранты: Сергей Никитич Иванов и Константин Григорьевич Кромиади, в прошлом – полковник Русской Императорской Армии {{ Захаров В, Колунтаев С. «Русская Национальная Народная армия» в действии: надежды и разочарования / Русская эмиграция в антисоветском, антисталинском движении (1930-е — 1945 гг.) // Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 2. — С. 62-78; Кромиади К. Русская Народная Национальная Армия // Новый журнал. — 1975. — № 119, — С. 130-147; № 120, — С. 195 — 212.}} . Они планировали создать из советских военнопленных воинскую структуру в качестве основы будущей «русской национальной армии». В марте 1942 года командующий Группой Армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге дал разрешение на формирование русской воинской части в Осинторфе. Это название обозначало район торфяных разработок в Осиновке (Белоруссия). Иванов и Кромиади сформулировали семь принципов, которые должны были лечь в основу мероприятия:

«1) Формируемые части должны быть предусмотрены, как русская национальная формация с задачей антикоммунистической борьбы и с соблюдением вытекающих из этой задачи требований;
2) Как солдатский, так и офицерский состав набран будет из русских;
3) Занятия в частях и внутренние распорядки будут производиться по русскому образцу и на русском языке;
4) Обмундирование и снаряжение будут русские;
5) Все пленные красноармейцы, взятые этими воинскими формированиями, будут входить в них как пополнение, и не будут направляться в лагеря;
6) Части будет дана возможность развернуться до большой серьезной боевой единицы;
7) Вся акция должна рассматриваться как подготовительная работа для будущего возглавителя русской освободительной борьбы, полагая, что таковым будет один из выдающихся советских генералов, находящихся в плену» {{ Цит. по: Кромиади К.Г. «За землю, за волю…» На путях русской освободительной борьбы 1941-1947 гг. — Сан-Франциско: СБОНР — Глобус, 1980. — С. 54.}} .

Фон Клюге разрешил набирать личный состав формируемой части в любом из лагерей военнопленных на среднем участке фронта. Остается неизвестным, дал ли фельдмаршал формальное согласие на соблюдение вышеупомянутых условий, но на практике они соблюдались в течение нескольких месяцев.

Для осуществления намеченной акции Иванов сформировал группу эмигрантов, в состав которой, помимо него самого и Кромиади, вошли: полковник Игорь Константинович Сахаров, граф Григорий Ламсдорф, граф Сергей Пален, граф Александр Воронцов-Дашков, Игорь Юнг, Виктор Ресслер, Владимир Соболевский и священник отец Гермоген (Кивачук).

Намеченное мероприятие не могло быть осуществлено вне контроля какого-либо официального лица из германской администрации. В качестве такового фон Клюге назначил подполковника Геттинга фон Зеебурга. Кромиади вспоминает, что он предоставил русским организаторам акции значительную свободу действий, и без особой необходимости не вмешивался в процесс формирования воинской части. Кромиади относит фон Зеебурга к кругу тех немецких военных, которые выступали за изменение германской восточной политики.

В Осинторфе был сформирован штаб, в который вошли: С. Н. Иванов, как руководитель мероприятия и ответственный за его проведение, И. К. Сахаров, в качестве его помощника, К. Г. Кромиади, исполнявший обязанности коменданта, ведающего кадрами, а также строевой и хозяйственной частью. Они работали под псевдонимами: Иванов – Граукопф, Сахаров – Левин, Кромиади – Санин. Использование псевдонимов Кромиади объясняет тем, что у всех троих оставались родственники в неоккупированной немцами части СССР. Предполагаемое формирование получило название – «Русская Народная Национальная Армия» («РННА»), она именовалась также «Осинторфской бригадой».

Прием людей из лагерей военнопленных в РННА производился на добровольных началах. Формальная сторона этого мероприятия была проста. Вербовщик обращался к коменданту лагеря с удостоверением, выписанным Иванову в штабе фон Клюге. Комендант выстраивал пленных и вербовщик обращался к ним с соответствующей речью. На изъявивших желание поступить в РННА составлялся список, и людей тут же выводили из лагеря.

На деле эта процедура была много сложнее. «Дело в том, – вспоминает Кромиади, – что после речи приемщика изъявляло желание столько народа, что взять всех приемщик никак не мог (у него было твердое задание), тем более, что среди добровольцев было много людей с отмороженными руками и ногами (и все-таки таких полуинвалидов тоже попадало к нам немало, и мы не отправляли их обратно в лагерь, а лечили их у себя)» {{ Кромиади К.Г. За землю, за волю… — С. 60.}} . Требовалось примерно три недели для физической и моральной реабилитации человека после выхода из лагеря. По истечении этого срока новые солдаты и офицеры РННА получали трофейное советское оружие и приступали к строевой и тактической поготовке.

Каждому офицеру и солдату, записавшемуся добровольцем в РННА, предоставлялось право вернуться обратно в лагерь. Таким правом за всю историю формирования не воспользовался никто. Этот факт вполне объясним – возвращение в лагерь чаще всего означало смерть. Но простым стремлением выжить нельзя объяснить отсутствие уходов с базы формирования, хотя такая возможность была вполне реальной – окруженная лесом, база никем не охранялась. Ситуация изменилась только после вмешательства в деятельность «Осинторфской бригады» высших нацистских инстанций.

Особое значение придавалось идейно-политической работе с пополнением. Эмигранты, делали акцент на позитивных моментах дореволюционного прошлого России, а не на критике сталинской системы. Люди, жившие в СССР, знали советские порядки и подробнее и лучше своих соотечественников, вернувшихся из-за рубежа.

Трудно говорить о полном взаимопонимании людей «оттуда» и «отсюда», однако, командованием РННА было сделано немало для достижения взаимопонимания. Руководители бригады никогда не спрашивали у вновь прибывших, состоял ли он в партии или комсомоле, но нередки были случаи, когда офицеры и солдаты сами сдавали свои партбилеты {{ Там же. – С. 63.}} . Попадание в плен к немцам с партбилетом на руках могло привести к расстрелу на месте, многие в критической ситуации уничтожали свои партийные документы. Хранение билета в лагере тоже требовало мужества и выдержки. И если теперь, записавшись в РННА, человек добровольно сдавал партбилет, то при этом он мог руководствоваться только идейными (теперь уже новыми) соображениями. В каждом таком случае документ возвращался владельцу, он мог по своему усмотрению хранить его дальше или уничтожить.

Руководство РННА ориентировало людей на то, что они готовятся не к братоубийственной войне, и, тем более, не к борьбе за германские интересы. Культивировалась мысль, что они носят оружие не для нападения, а для обороны, что сила их армии заключается в идее.

Военнослужащие Осинторфской бригады носили советскую униформу, знаки отличия были советского образца – «треугольники», «кубики» и «шпалы», но с петлиц они были перенесены на погоны. (Во время создания и развития РННА, в Красной Армии погоны еще не были введены). На головном уборе носили овальную бело-сине-красную кокарду {{ Дробязко С.И. Вторая мировая война 1939-1945. Русская Освободительная Армия… – С. 22.}} . Бригада выступала под бело-сине-красным флагом.

РННА состояла из батальонов, подчинявшихся центральному штабу. Каждый батальон создавался с расчетом развернуть его в полк. В течение первых трех месяцев было сформировано пять стрелковых батальонов, батарея легких орудий, организованы курсы усовершенствования среднего командного состава, учебная и транспортная команды, санитарная часть. Всеми перечисленными формированиями и службами командовали бывшие военнопленные офицеры Красной Армии.

Отношения между военнослужащими РННА и гражданским населением Осинторфа сложились не сразу. «Я бы не сказал, – вспоминает Кромиади, – что нас встретили с распростертыми объятиями, но и антипатии проявлено не было: население заняло выжидательную позицию» {{ Кромиади К.Г. За землю, за волю… — С. 66.}} .

Дальнейшие отношения были обусловлены реальными делами бойцов бригады. Мирные жители, оставленные на произвол судьбы Красной Армией, уничтожавшей при отступлении все, что можно уничтожить, затем ограбленные нацистами, испытывали нужду буквально во всем. Особенно это касалось продуктов питания и одежды. В то же время, РННА снабжалась интендантами Вермахта и особой нужды не испытывала. Это позволилио руководству осинторфских формирований обеспечивать население близлежащих деревень самым необходимым. Для того, чтобы как-то оправдать передачу крестьянам части получаемого с немецких складов имущества, для местных жителей создавались рабочие места при хозяйственной части бригады.

Кроме того, проживавшие в Европе русские эмигранты собирали средства для помощи жителям оккупированных областей России. Руководство бригады, состоящее из эмигрантов, служило передаточным звеном между русским зарубежьем и населением оккупированных областей. Переправлять собранное и закупленное можно было только через немецкие официальные инстанции, преимущественно через ОКВ, а для того, чтобы посылки получали те, кому они предназначались, необходимо было иметь соответствующий адресат, которым стала РННА.

В период сенокоса и сбора урожая проявилась острая нехватка взрослого мужского населения, которое либо было призвано в Красную Армию, либо скрывалось в лесах от немцев. Для оказания помощи местному населению в проведении сельскохозяйственных работ была выделена дежурная рота Осинторфской бригады. Которая распределялась по деревням.

Взаимоотношения РННА с партизанами были разными, так как разными были и сами партизанские группы. «Одни, – пишет Кромиади, – боролись против оккупантов и с населением вели себя терпимо, другие себя не жалели, но и никого не щадили; большинство же были просто мужчины, скрывавшиеся в лесах, чтобы избегнуть колючей проволоки или принудительной работы. Я бы сказал, что и политические убеждения всех этих людей, сидевших в лесах, были различные, иногда даже противоположные, и только после того, как фронт стабилизировался, и с «большой земли», как тогда говорили, стали снабжать партизан политическими руководителями и комсоставом, все, независимо от их убеждений, заговорили старым привычным языком политграмоты» {{ Там же. – С. 72-73.}} .

Партизаны не нападали на бойцов РННА, помогавших крестьянам в сельскохозяйственных работах. И партизаны же обещали крестьянам сжечь урожай, так как часть его обязательно заберут немцы, и РННА пришлось урожай охранять. Партизаны устраивали расправы над местными жителями, которых считали «пособниками оккупантов». Например, был расстрелян крестьянин, который, по решению односельчан, согласился поделить между ними колхозную землю. Немцы пытались использовать Осинторфскую бригаду в борьбе с партизанами, но без особого успеха. Подразделения отправлялись на выполнение приказа, но стремились избежать вооруженного столкновения. Если немцы стремились использовать РННА для уничтоженияпартизанских отрядов, то командование самой бригады, приследовало цель переманить партизан на свою сторону. Осинторфцы иногда предоставляли партизанам временное убежище на своей базе, но попытки внедрить свою идеологию в партизанскую среду, к особым успехам не приводили {{ Там же. – С. 75-76.}} .

В течение лета 1942 года группы РННА четыре раза привлекались немцами к участию в антипартизанских операциях. 14 ноября 1942 года при налете отряда РННА на деревню Куповать был убит знаменитый командир партизанской бригады «Дяди Кости» К. С. Заслонов {{ Дробязко С.И. Восточные войска и Русская Освободительная Армия // Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 1. – С. 59.}} .

«За целый минувший год, – пишет Кромиади, – партизанщина не нашла своего хозяина и вновь должна была стать орудием большевиков. А между тем это были серьезные кадры антикоммунистической борьбы, погубленные алчной и тупой политикой нацистов» {{ Кромиади К.Г. За землю, за волю… – С. 72.}} .

С регулярными частями Красной Армии РННА столкнулась в бою только один раз в операции против действовавшего в немецком тылу в районе Вязьмы и Дорогобужа 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта П. А. Белова. Корпус держал оборону с ноября 1941 года. Операцию по ликвидации окруженного корпуса немцы начали в мае 1942. РННА получила приказ выделить для участия в этой операции 300 человек из имеющихся у нее в наличии 5 тысяч {{ Там же. – С. 77.}} .

Кромиади сообщает, что когда атакуемые красноармейцы обнаружили, что против них стоят русские, то они перестали стрелять и началось братание. По крайней мере, других сведений о данном эпизоде нет. Это можно считать правдой, принимая во внимание тот факт, что окруженные находились на пороге неминуемой гибели или плена. В тех случаях, когда военное преимущество было на стороне РККА, ни о каких братаниях речи не было. Бойцов русских антисоветских формирований уничтожали, чему предшествовало ожесточенное сопротивление со стороны последних.

В ходе Дорогоужской операции, на сторону Красной Армии перешло до ста бойцов РННА {{ Дробязко С.И. Восточные войска… — С. 59.}} . А на ее сторону перешла рота разведчиков во главе с командиром – героем Советского Союза старшим лейтенантом А. Князевым. Он был назначен начальником разведки в Осинторфе, но спустя четыре месяца ушел к партизанам, предварительно заявив, что свой «Гитлер все же лучше чужого Гитлера» {{ Кромиади К.Г. За землю, за волю… — С. 79.}} .

В июне 1942 года начальник штаба фельдмаршала фон Клюге – генерал Веллер провел ревизию РННА и остался доволен. В то же время фон Зеебург был заменен подполковником Хотцелем, который, в отличие от своего предшественника, стремился установить над Осинторфом жесткий контроль. В конце июня начальник тыла среднего участка фронта генерал Шенкендорф предложил русскому руководству Осинторфа взять на себя организацию местного самоуправления. В Шклове была открыта русская комендатура, которую возглавил С. Пален. Решение о создании русских органов самоуправлния было вскоре отменено, так как, Шенкендорф, выступив с такой инициативой, «превысил свои полномочия». За этим последовала срочная эвакуация в Париж Палена, который в знак протеста сорвал со стены портрет Гитлера {{ Там же. – С. 80.}} .

Немцев явно не устраивал политический характер деятельности русских эмигрантов и относительная автономия вверенных им частей. Иванов разъяснял личному составу РННА: «Москву будут брать не немцы и не японцы, а мы, русские, своими руками будем брать ее и восстанавливать свои порядки» {{ Цит. по: Русские без отечества… — С. 150.}} . Кромиади в своих высказываниях шел еще дальше: «Нам необходимо создать двухмиллионную армию и полностью вооружить ее. Немцы после этой войны ослабеют, тогда мы и ударим по ним» {{ Там же.}}.


Эта статья опубликована на сайте МЕЧ и ТРОСТЬ
  https://apologetika.eu/

URL этой статьи:
  https://apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=3435