В.Г.Черкасов-Георгиевский. Книга «Генерал П.Н.Врангель». Часть седьмая (1920) "ПОГИБАЮ, НО НЕ СДАЮСЬ!"
Послано: Admin 10 Июл, 2011 г. - 16:33
Белое Дело
|
+ + +
Его превосходительство генерал-лейтенант барон П. Н. фон Врангель расценивал свои шансы на успех в борьбе с большевиками как один на сто. Премьер его правительства Кривошеин тоже хорошо знал: "Одна губерния не может воевать с сорока девятью". Но прекрасным летним утром 7 июня 1920 года, в многозначительный день выхода Приказа о Земле, Главнокомандующий Врангель внезапно бросил свою Русскую Армию в наступление!
Протестовавшим сэрам из Лондона в их же хитромудром стиле отписали, что Русская Армия просто опередила на два дня большевиков, снова готовившихся штурмовать Крым. 1-й Армейский корпус генерала Кутепова и Сводный корпус генерала Писарева ударили красным в лоб от Перекопского перешейка. В тот же момент в большевистский тыл высадился десант 2-го корпуса генерала Слащева. Кои то веки ударные силы белых немного превосходили здешнюю группировку красных: 25 тысяч против двадцати тысяч 13-й советской армии.
Белых воинов грело очередное воззвание Главнокомандующего:
"Слушайте, русские люди, за что мы боремся:
За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.
За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, в конец разоривших Святую Русь.
За прекращение междоусобной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.
За то, чтобы русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.
Помогите мне, русские люди, спасти Родину.
Генерал Врангель".
8 июня части генерала Слащева, развивая победоносный бросок, к вечеру с боем вышли на железную дорогу между станциями Большой Устюг - Акимовка, захватив до тысячи пленных мелитопольского гарнизона. Белые бронепоезда у станции Сокологорное расстреляли бронепоезд красных.
Корпус генерала Писарева успешно наступал по линиям станция Юрицыно - село Рождественское, Отрада - Ново-Троицкое. Подоспевшие с Кавказа 2500 буденновцев попытались охватить его фланг и даже взяли деревню Ново-Михайловку, но к вечеру и это свежее подкрепление оттуда сбили.
Дроздовская дивизия после горячего боя заняла Первоконстантиновку. Красные под прикрытием артиллерии отходили на Владимировку, их гнали "дрозды" с запада и 2-я конная дивизия генерала Морозова с севера. В полдень дроздовцы ворвались во Владимировку. Между ней и Строгановкой красных настигли и прижали к озеру Сиваш.
В дело пошли асы белой воздушной эскадрильи, под обстрелом которой советские бросились врассыпную. Часть из них пыталась переплыть Сиваш на южный берег и тонула, расстреливаемая врангелевскими батареями. Здесь захватили 1500 пленных, пять орудий и три броневика.
У Спендиарово марковцы и корниловцы отбили в течение дня все атаки.
За двухдневные сражения 1-м корпусом было взято 3500 пленных, 25 орудий, 6 броневиков. Однако и его части значительно поредели -- особенно командирами. В 1-м Дроздовском полку пали все батальонные и ротные командиры, как всегда у "дроздов" шедшие впереди цепей, не сгибаясь, в атаки.
В ночь на 9 июня буденновцы, использовав растянутость 3-й конной дивизии, ночным налетом заняли Отраду и прорвались в Ново-Михайловку, где захватили весь штаб дивизии с ее начальником генералом Ревишиным. Зато к вечеру этого дня части генерала Слащева заняли Мелитополь.
Части Сводного корпуса продвигались вперед, хотя и медленно. Войска же 1-го армейского корпуса вышли на линию Аскания Нова - Чаплинка - Колончак и продолжали преследование красных. В Чаплинке обнаружили брошенные красными баллоны с удушливыми газами, выработанными в здешней лаборатории. Конница генерала Морозова, разгромившая красных под Строгановкой, была переброшена на Чаплинку, и к вечеру достигла хутора Бальтазаровского.
10 июня генерал Слащев, отбиваясь в Мелитополе от яростных атак большевиков, подвезших свежие резервы из Александровска, взял и местную железнодорожную станцию. Сводный корпус ожесточенно дрался с буденновцами к юго-востоку от села Рождественское.
Получила новое подкрепление и перекопская группа красных, отходившая на Каховку. Это 15-ю стрелковую дивизию в 4500 штыков и 800 сабель, идущую с Дона на польский фронт, повернули на поддержку разбитых частей 13-й армии, таким образом сразу перевесив основательно выбитые части Белой Гвардии.
15-я советская дивизия вместе с Латышской и 52-й обрушилась на генерала Морозова. Белая конница стала отходить на юг, но "цветные" дроздовцы и корниловцы в своем обычном блеске отбили все большевистские атаки. К вечеру добровольцы умудрились занять насчет красных, втянувшихся между "дроздами" и корниловцами, выгодное охватывающее положение.
11 июня генерал Слащев, несмотря на бешеный штурм с севера и востока, удерживал Мелитополь, а к вечеру его конница крошила советских в Елизаветовке, бригада же 34-й дивизии - в Койлы Елга.
В Сводном корпусе на рассвете этого дня атакованные кубанцы отошли к Ново-Алексеевке, потеряв батарею. Как отметил Врангель, "наскоро сколоченные казачьи корпуса в непривычной обстановке пешего боя дрались плохо". Но в контратаке они так ударили по красным, что те "отлетели" на север, где к вечеру кубанцы заняли хутор Адама, а донцы - Рождественское.
Используя выгодное положение, сметливый генерал Кутепов, подтянув Марковскую дивизию к Чаплинке и четыре полка 1-й конной дивизии к Черненке, перешел всеми частями в наступление. Красные не выдержали "концентрического удара", как терминологически определял его потом главком, и стали поспешно отходить. До темноты Кутепов гнал советских, остановившись лишь за десять верст от Каховки. Левофланговая группа 1-го корпуса замаячила около Алешек.
Упорные бои в районе Мелитополя продолжались и 12 июня, но бойцы генерала Слащева обливались кровью, но не отдавали позиций. Талантливый Слащев изображен лишь маньяком и палачом (хотя подписал смертные приговоры только ста пяти осужденным -- "семечки" перед чекистскими убийствами) в советском фильме "Бег" по пьесе, увы, антихристианского писателя М. Булгакова, что наиболее ярко обозначилось в его романе "Мастер и Маргарита".
В это время кубанцы Сводного корпуса захватили Петровское, а 3-я конная дивизия вновь отбила Отраду.
Части 1-го корпуса вышли на линию Днепра на всем фронте от Каховки до речного устья. Корниловская и 2-я конная дивизии стремительной атакой -- "красивой", как любил определять кавалерийские маневры едва ли не поэт этого рода войск Врангель, захватили Каховку, где взяли 1500 пленных. Обозы и пехотинские части красных, взорвав мосты, едва успели отойти за Днепр. Конница красных в тысячу сабель с другими обозами улепетывала левым днепровским берегом на северо-восток. Конники генерала Морозова настигли их, изрубили у деревни Любимовки, продолжив гнать остатки на восток.
В результате врангелевского наступления 13-я советская армия потеряла до 8000 пленных, около 30 орудий, два бронепоезда, массу пулеметов и огромные склады боевых припасов. Это освобождение Северной Таврии, конечно, удалось и в связи с тем, что изрядные силы большевиков были сосредоточены на западном фронте против поляков, засевших в Киеве. Одновременно с бегством под ударами белых, советские начали наступление в том направлении, захватив Белую Церковь и прорвав польский фронт.
12 июня красные заняли Фастов и форсировали Днепр в 60 верстах к северу от Киева, перерезав железную дорогу Киев - Коростень. На следующий день Киев был оставлен польскими войсками.
Вот как комментировал это Белый барон фон Врангель:
"Большевики усиленно раздували свои новые успехи против поляков и всячески замалчивали свое поражение на юге…
Генерал Махров назначался военным представителем в Польше. Согласованность наших операций с операциями на польском фронте приобретала первенствующее значение. Политическая обстановка исключала возможность каких либо непосредственных соглашений с польским правительством и требовала особой осторожности с нашей стороны, дабы согласовать с поляками наши военные операции, не связывая себя в то же время никакими политическими обязательствами…
Я проехал в Мелитополь, куда прибыл уже в сумерки. С вокзала я проехал в собор, где присутствовал на молебне, а затем, выйдя на площадь, говорил с народом, разъясняя, что Русская армия несет с собой не месть и кару, а освобождение от красного ига, мир, тишину и порядок, что в ближайшее время под защитой Русской армии каждый трудящийся получит возможность спокойно жить плодами своей работы. Пояснив вкратце сущность намеченных мероприятий по организации самоуправления в волостях и наделения крестьян землей, подчеркнул, что благожелательная ко всем слоям населения власть в то же время не потерпит никаких нарушений закона и беспощадно будет бороться с злоупотреблениями и правонарушениями. Огромная, в несколько тысяч человек, толпа слушала в полном молчании. Едва я кончил, как тысячеголосое "ура" покрыло площадь".
В эти дни из ставки в Мелитополе в одной из приписок к своим письмам жене в Севастополь, Петр Николаевич въедливо указывал:
"Посылаю тебе кое-какие вкусные вещи… -- вермут, смешивая пополам с джинном, дает прекрасный напиток, порознь же их мало кто любит. А. В. Кривошеину сообщи рецепт, я ему также посылаю…"
Бывший конногвардейский знаток изысканной выпивки Пайпер и на пятом десятке лет, едва только развеивался пороховой дым, отдавал должное попадавшимся под руку элегантным "вещам".
+ + +
К 23 июня 1920 года белыми был взят Бердянск, войска Русской Армии выдвинулись на линию Ногайск, западнее железной дороги Бердянск - Пологи - Гнаденфельд - Вальдгейм, огибая район Большого Токмака с северо-востока до Днепра у станции Попово; далее стояли по левому берегу Днепра до его устья.
Разбитая 13-я советская армия спешно пополнялась. По правому берегу Днепра, в основном в районе Бериславля, сосредоточивались части Латышской и 52-ой стрелковых дивизий и мелкие отряды красных. На своем левом фланге в районе станции Пологи большевики готовили в наступление свежие части, чтобы снова овладеть Северной Таврией.
Советская печать забила тревогу, призывая уничтожить засевшего в Крыму "черного барона", загнать его в "крымскую бутылку". Большевистская агентура усилила работу, среди рабочих севастопольского портового завода началось брожение. Они предъявили ряд первых пришедших на ум требований, и, не получив удовлетворения, забастовали. Врангель приказал уволить всех забастовавших и забастовщиков призывных годов немедленно отправить на фронт. Одновременно Главнокомандующий объявил, что в случае новых беспорядков расправа будет самая беспощадная, это отрезвило. Несколько десятков смутьянов из молодежи были отправлены в строй, потом, до самых последних дней белого Крыма рабочие, несмотря на тяжелые материальные условия, не бузотерили.
В освобожденной врангелевцами местности войска заслужили доверие. Приказ о земле читался на волостных сходах и вызывал горячее одобрение крестьян. Но бывало, что представители власти из бывших собственников старались обойти Закон о земле, произвольно его толкуя. Врангелю пришлось отдать приказ о недопущении на административные должности помещиков в местах их владений, чтобы также пресечь сведение личных счетов таких администраторов с крестьянами. Для этих и других целей организовывалась Государственная стража, приравниваемая по содержанию с армией.
В то время как французы делали шаги навстречу Правителю на Юге России Врангелю, политика англичан оставалась враждебной, потому что Ллойд-Джордж67 продолжал заигрывать с Советами. Открывшееся в Булони заседание Верховного союзного совета по предъявлению Германии военных убытков затронуло и другие проблемы. В русском вопросе обнаружилось резкое расхождение английской и французской точек зрения.
В эти дни генерала Врангеля посетили представители союзнических миссий с поздравлениями об одержанной победе. Японский представитель майор Токахасси сообщил, что атаман Семенов с ведома его правительства в ближайшие дни должен стать во главе русской дальневосточной власти.
После заявления великобританского правительства о снятии с себя всякой ответственности за возобновление борьбы с коммунистами на юге России, его военную миссию отозвали, оставляя в Крыму лишь небольшой осведомительный орган. Представитель британской миссии генерал Перси во всех взаимоотношениях со ставкой Русской Армии держал себя истинным джентльменом. А получив от своего правительства ноту для белых, чтобы те вступили в переговоры с большевиками, генерал Перси телеграфировал в Лондон, что отказывается участвовать в этом. В своих донесениях он горячо поддерживал невозможность для Врангеля отменить наступление в Северной Таврии.
Главнокомандующий дал отъезжающей миссии прощальный обед. Он выразил сожаление, что с отъездом генерала Перси и его офицеров Русская Армия лишиться искренних друзей, добавив:
-- Независимо от политики русские и великобританские офицеры и солдаты связаны кровью, пролитой в Великой войне, и дорогими для каждого воина понятиями о рыцарстве и чести. Я видел доказательства этому со стороны начальника английской военной миссии и его офицеров. Это особенно дорого мне и моим соратникам в настоящие дни, когда армия в своей борьбе одинока.
Генерал Перси ответил:
-- Я с грустью оставляю армию, великий подвиг которой не только для русского дела, но и для всего мира должен быть ясен всем, кто был беспристрастным свидетелем ее борьбы. Как солдат я стою вне политики, но как англичанин я верю, что английский народ не оставит свою недавнюю союзницу Русскую Армию в ее героической борьбе. Я и мои офицеры считаем долгом поведать о том великом подвиге русских патриотов, о котором так мало знает Европа.
Уезжая после обеда, Перси с улыбкой сказал Врангелю:
-- Я хочу верить, что политика нашего правительства будет другой, и не теряю надежды вновь во главе военной миссии вернуться к вам. Если этого не будет, то мне останется заняться своей фермой.
Петр Николаевич не придал его последним словам серьезного значения, однако через несколько месяцев Врангель получит от английского генерала письмо. Перси напишет, что, убедившись окончательно в гибельной политике своего правительства, оставляет службу и, отказавшись от предложенной ему дивизии, уезжает в Канаду, где будет заниматься своей фермой. Так этот британский джентльмен, столь душевно близкий последнему рыцарю Российской Империи барону П. Н. Врангелю, сделает и на самом деле.
|
|
| |
|
