МЕЧ и ТРОСТЬ
29 Мар, 2024 г. - 12:09HOME::REVIEWS::NEWS::LINKS::TOP  

РУБРИКИ
· Богословие
· Современная ИПЦ
· История РПЦЗ
· РПЦЗ(В)
· РосПЦ
· Развал РосПЦ(Д)
· Апостасия
· МП в картинках
· Распад РПЦЗ(МП)
· Развал РПЦЗ(В-В)
· Развал РПЦЗ(В-А)
· Развал РИПЦ
· Развал РПАЦ
· Распад РПЦЗ(А)
· Распад ИПЦ Греции
· Царский путь
· Белое Дело
· Дело о Белом Деле
· Врангелиана
· Казачество
· Дни нашей жизни
· Репрессирование МИТ
· Русская защита
· Литстраница
· МИТ-альбом
· Мемуарное

~Меню~
· Главная страница
· Администратор
· Выход
· Библиотека
· Состав РПЦЗ(В)
· Обзоры
· Новости

МЕЧ и ТРОСТЬ 2002-2005:
· АРХИВ СТАРОГО МИТ 2002-2005 годов
· ГАЛЕРЕЯ
· RSS

~Апологетика~

~Словари~
· ИСТОРИЯ Отечества
· СЛОВАРЬ биографий
· БИБЛЕЙСКИЙ словарь
· РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

~Библиотечка~
· КЛЮЧЕВСКИЙ: Русская история
· КАРАМЗИН: История Гос. Рос-го
· КОСТОМАРОВ: Св.Владимир - Романовы
· ПЛАТОНОВ: Русская история
· ТАТИЩЕВ: История Российская
· Митр.МАКАРИЙ: История Рус. Церкви
· СОЛОВЬЕВ: История России
· ВЕРНАДСКИЙ: Древняя Русь
· Журнал ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛЪ 1921 год

~Сервисы~
· Поиск по сайту
· Статистика
· Навигация

  
В.Черкасов-Георгиевский. КНИГА "КОЛЧАК И ТИМИРЕВА". Глава 1. «Я Вас больше чем люблю»
Послано: Admin 29 Янв, 2011 г. - 14:24
Литстраница 

…Осенью семьи флотских офицеров снова перебрались с дач в Гельсингфорс, продолжали тесно общаться. Александр Васильевич навещал своих, приезжая из Ревеля, обязательно бывал в других домах. Анна Тимирева вспоминала об этом времени:

«Я была молодая и веселая тогда, знакомых было много, были люди, которые за мной ухаживали, и поведение Александра Васильевича не давало мне повода думать, что отношение его ко мне более глубоко, чем у других. Только раз как-то на одном вечере он вдруг стал усиленно ухаживать за другой дамой, и немолодой, и некрасивой, и даже довольно неприятной, а мне стал рассказывать о ее совершенствах».

Конечно, Анну это задело. Неужели человек, завладевший ее сердцем, легкомысленный чудак и женщины для него всего лишь приятная коллекция мужских побед? Анна решила побороться за право стать единственной для человека, которого полюбила. Ей пришел на ум один из «Странных рассказов» Г. Уэллса «Мистер Скельмерсдэль в Царстве Фей», и она, не сводя ясных голубовато-синих глаз с Александра Васильевича, певучим голосом стала многозначительно рассказывать ему эту историю.

Простой сельский житель Скельмерсдэль поссорился со своей невестой и, устав от переживаний, заснул в саду на пригорке. Очнулся он в подземном царстве фей. Они были несравненного изящества, красоты, необыкновенно добры, прелестны характерами. И надо же, одна волшебница полюбила парня… Но странный Скельмерсдэль не нашел ничего лучшего, как начать делиться с этой феей своими чувствами. Он стал рассказывать влюбленной чаровнице о сильной девушке, о том, как они будут жить, когда поженятся. Разговорился вплоть до того, что объяснил: мы обязательно купим повозку, будем в ней разъезжать, торговать всякой всячиной.

Скельмерсдэль никак не мог остановиться. А фея взволнованно смотрела на него в огромном недоумении. Когда селянин наконец замолчал, влюбленная волшебница тяжело вздохнула и, печально поцеловав, отправила его прочь.

Скельмерсдэль проснулся на том же пригорке, где заснул. Потом он жил как потерянный, никак не мог забыть, что видел свою фею… Невеста, некогда бывшая для него смыслом жизни, показалась Скельмерсдэлю неуклюжей, бездарной, совершенно заурядной девушкой. Теперь он мечтал любым способом снова попасть в подземное царство. Но как Скельмерсдэль ни пытался повторить сие, ему уж больше никогда не удалось увидеть прекрасную фею.

Анна с глубокими модуляциями рассказала эту историю с феей, пытаясь обратить ее в шутку. Однако чуткий, нервически подвижный и решительный Колчак замолчал после ее первых слов и не отрывал от Анны взгляда. Когда она замолчала, он отвел глаза и задумался. И снова взглянул. Его глаза сияли как звезды. Анна прочитала в них: «Ты — моя фея!»

Снова Гельсингфорс дарил им чудесные вечера. И каждый раз их сердца пронзала радость встречи, счастье близко видеть друг друга.

Был как-то вечер в Морском собрании, куда все дамы пришли в русских костюмах. Перед этим Анна долго обдумывала и подбирала себе наряд. К ее лицу с плавными линиями лба, бровей, носа, губ особенно шел русский стиль, и она остановилась на блузке с высокой стойкой воротника и сарафане. Подобрала точную тональность их цветов к своим волосам и синим глазам. Еще — бусы со звеньями крупных камешков, узорчатый кокошник, из-под которого выбилась челка… В Собрании она оказалась самой обворожительной из молодых дам.

На этот раз Колчак не смог скрыть своего восхищения. Он горячо просил ее сфотографироваться в этом костюме и дать ему карточку. Анна на следующий же день сделала это, портрет вышел удачный, напечатали несколько копий. Преподнесла фото ему и друзьям, чтобы никто не подумал ничего дурного.

Однако в их узком кругу что-то скрывать долго было невозможно. Вскоре один из офицеров с легкой улыбкой сказал ей:
— А я видел ваш портрет у Колчака в каюте.
— Ну, что ж такого, — небрежно ответила она, — эта фотография есть не только у него.
— Да, но в каюте Колчака был только ваш портрет — и больше ничего.

Это правда, Александр Васильевич думал о ней в свободные часы почти неотрывно. Потом он попросил у Анны еще одну фотокарточку меньшего размера, смущенно пояснив:
— Видите ли, большую я не могу брать с собой в походы.

Капитан предпочел спрятать ее миниатюрный портрет у себя в кителе подальше от любопытных глаз, поближе к сердцу.

+ + +
В декабре 1915 года каперанг Колчак стал командующим морскими силами Рижского залива. На его долю выпало драться с пошедшими в мощное наступление немцами на море и на суше. По фронту же противостояла врагу 12-я армия генерала Р.Д. Радко-Дмитриева. Колчак встретился с ним в Риге, договорились о плане совместных действий.

Колчаковские корабли вовремя вышли к южному берегу залива. Германские войска обрушились на правый фланг 12-й армии, смяли ее, захватив Кеммерн. Нависла прямая угроза русскому гарнизону Риги. Морякам пришлось показать искусство артиллеристов, то, чему посвятил свою жизнь отец и один из дядей их командующего. Береговые батареи и орудия кораблей унисонными залпами выутюжили германскую передовую. Вслед за артподготовкой из точно пристрелянных русских пушек в атаку с привычной штыковой, беспощадной рукопашной пошел десант в тельняшках.

Немецкие армейцы не получили поддержки от своих моряков. Их выбили из Кеммерна и отбросили с большими потерями. Благодаря умелым действиям, отважным маневрам Колчака захлебнулось немецкое наступление на Ригу, здешний участок фронта надолго обрел рутинную окопную жизнь.

В обычный ледяной балтийский вечер с ветерком на флагманском корабле приняли Высочайшую телеграмму:

«Передается по повелению Государя Императора капитану 1 ранга Колчаку.

Мне приятно было узнать из донесений командарма-12 о блестящей поддержке, оказанной армии кораблями под Вашим командованием, приведшим к победе наших войск и захвату важных позиций неприятеля. Я давно был осведомлен о доблестной Вашей службе и многих подвигах. Награждаю Вас Святым Георгием четвертой степени. Николай».

Государь, имевший отличную память, хорошо знал капитана Колчака, последний раз он встречался с ним при осмотре с командованием в Гельсингфорсе береговых укреплений в феврале 1915 года. До того в этой войне Александр Васильевич удостаивался ордена Святого Владимира III степени и «Подарка из кабинета Его Императорского Величества». Однако для любого офицера-смельчака Русской армии и флота не было из наград ничего выше белого эмалевого креста с Георгием Победоносцем, попирающим змея, на оранжево-черной ленте.

В начале 1916 года карьера Колчака стремительно взмывает. В апреле ему присвоили звание контр-адмирала, в июне — вице-адмирала.

Этим летом Анна Тимирева жила с сыном, которому было уже почти два года, на даче вместе с лучшей подругой, тоже капитанской женой Е.И. Крашенинниковой и ее детьми. У Володи была теперь няня, да и подруга могла приглядеть за мальчиком, поэтому Анна 18 июля отправилась на день своего рождения к мужу в Ревель. На пароходе она узнала, что Колчак назначен командующим Черноморским флотом и вот-вот должен уехать в Севастополь. «Господи, вот почему сердце позвало меня в дорогу», — пронеслось в голове, когда она с палубы все выглядывала Ревель. Как назло пароход плыл медленно, и город долго не появлялся.

До этого известия Анне никогда не приходило в голову, что их отношения с Александром Васильевичем могут измениться. Неужели так легко разъединится связь их незримого и безмолвного для других телеграфа, который и существовал только для того, дабы выстучать новый день и час их следующей встречи?.. Колчак внезапно уезжал надолго; было очень вероятно, что они больше не встретятся никогда.

«Как же так? Весь последний год этот человек был мне радостью, праздником. Если бы разбудил ночью и спросил, чего я хочу, ответила бы одно — видеть тебя!» Анна стояла на палубе, встревоженно вглядываясь в морские дали.

На этот раз степенный Ревель, изукрашенный башенками, фронтонами, в прибалтийском стиле летящими вверх-вниз, оперенными щитами и геральдикой, не порадовал ее. Она шагала старыми скверами на квартиру мужа, с замиранием сердца. «А вдруг не удастся в самый последний раз увидеться с Александром Васильевичем?» — думала одержимо Анна.

Оказалось, что в тот же день Тимиревы приглашены на обед к капитану Подгурскому, который обосновался тут с молодой женой. Подгурский сделал свое приглашение по телефону. Тимирев уточнил о Колчаке:
— Сдает дела Минной дивизии? Вряд ли сможет быть? Понятно.
Положив трубку на рычаг, сказал Анне:
— Колчака у Подгурского не будет. С кем же ты, моя бедная, станешь сегодня болтать?

«Его не будет, — подумала Анна. — Прощайте, Александр Васильевич».

Она даже хотела остаться на квартире, сказавшись больной, но муж настоял, и она уступила.

…В прихожей прозвонил колокольчик, поднялась суета. Адмирал Колчак, с двумя новенькими орлами на погоне, подвижный, как ртуть, шагнул в столовую. Одной рукой он отшвырнул фуражку, другой поднимал вверх два букета. Один преподнес хозяйке дома, второй — Анне! Так вот почему он сумел вырваться из штаба, узнал, что она здесь… Значит, он тоже думал о ней, тоскует из-за предстоящей разлуки.

И они вновь были неразлучны на обеде, обменивались взглядами, словами. Как ей хотелось взять его за руку, погладить, шепнуть ласковые слова, от которых он потеряет голову. Сказать ему, что она тоже теперь не мыслит ни дня без него, и если бы не война и эта неразбериха в России, она бы хотела, нет, она бы мечтала… Нет, нет! Просила, умоляла, чтобы они были вместе. Навсегда.

Он просил разрешения писать ей.

— Писать? — вымолвила она.
— Да, хотя бы изредка. Мне это очень нужно, чтобы знать: мое письмо распечатаете вы и прочитаете о моей жизни несколько строк. Вы согласны?

В его голосе она уловила почти отчаяние. Что он еще мог сделать для нее? Он — военный человек, отечество — в опасности, личная жизнь — такая малость в хаосе мировых событий. У него семья, умная Софья Федоровна, сынок, милый мальчик. Нет, погладить его сейчас же по руке, поцеловать…

— Я согласна, — тихо ответила Анна Тимирева. — Я буду ждать от вас писем.

…Переписка Колчака и Тимиревой стала одним из великих памятников любви. Она доказывает, что по сравнению с муками сердца меркнет все на свете: обязательства, долг, войны, революции…

…Адмирала видели грустным-грустным в госпитале, когда перед ранеными знаменитая певица Екатерина Сорокина запела его любимый романс «Гори, гори, моя звезда». Исполнительница сидела у камина в кресле подле гитариста в шелковой косоворотке и длинном жилете, а Колчак — перед ней, склонив голову, рядом с сестрой милосердия. Медовый голос печально плыл в пространстве комнаты. Как не печалиться, когда только-только обретаешь и, возможно, теряешь навсегда?

Звезда надежды благодатная,
Звезда моих минувших дней!
Ты будешь вечно незакатная
В душе тоскующей моей!

Но прощание у Подгурского не было последним в те дни. Целую неделю адмирал и его фея встречались. Это были встречи-отчаяния, необъяснимые полеты. Колчак и Тимирева потеряли головы, они виделись ежедневно. Наверняка за их спинами шли разговоры, пересуды. Но какое же все это пустое по сравнению с настоящими чувствами!

Проводы адмирала Колчака состоялись в летнем Морском собрании. Туда явилась масса народа, все, кто знал и не знал знаменитого минера и морского охотника. Его любили и гордились им: в сорок два года самый молодой адмирал на посту командующего флотом!

Собрание располагалось в роскошном парке Катриненталь. Его придумал и приказал посадить, назвал дорогим именем император Петр Великий в честь своей царицы Екатерины, которую, несмотря на всевозможные светские условности и интриги, страстно добивался и безумно любил.

«Вот как умеют любить мужчины, — думала Анна Тимирева. — Катриненталь, Катриненталь… А смог бы ради меня Александр Васильевич совершить подобное?»

Когда застолье отзвенело, Александр Васильевич с Анной скрылись в аллеях. Шли наугад, что-то несущественное говорили, то присаживались на скамейки под каштанами, то снова поднимались, устремляясь по дорожкам, сжигая мысль о самом последнем миге сегодняшнего прощания. Расстаться они просто так не могли.

Ей было двадцать три года. Она не выдержала и вдруг сказала:
— Я люблю вас…
У него окаменело лицо, адмирал проговорил растерянно:
— Я не говорил вам, что люблю вас.
— Это я говорю, — взмыл голос Анны. — Я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость быть рядом с вами. Вот и выходит, — отрешенно произнесла она, — что я люблю вас.
Он побледнел, глаза его засверкали:
— Я вас больше чем люблю!

Это признание прозвучало сильнее клятвы. До темноты они бродили по каштановым аллеям Катриненталя.

Через несколько десятилетий Анна напишет о том свидании:

«Нам и горько было, что мы расстаемся, и мы были счастливы, что сейчас вместе, — и ничего больше было не нужно».

Перед его отъездом это свидание наедине стало последним. На вокзале Анна стояла в огромной толпе провожающих Александра Васильевича. Он поклонился ей и как бы в обмен на ту карточку, где она — несравненная русская красавица в кокошнике, преподнес Анне свою фотографию, где был снят вместе с самыми близкими ему офицерами Балтийского флота.

Глядя на адмирала Колчака, этого триумфатора, бесподобного по мужественности, таланту, к которому были обращены восторженные речи героев-балтийцев и взоры прослезившихся дам, Анна запаниковала. Она внезапно ощутила себя ничтожеством. Кто она такая — неудавшаяся художница, суетливая мама, чужая жена, а этому человеку Империя вверила целый флот, бьющийся за кровавые в веках для русских моряков черноморские проливы!

У Анны затрепетало сердце: «Вот и конец. Будет ли он писать мне? Ведь у него совсем новая жизнь, появится новое окружение. И ведь он… увлекающийся человек. Смирись, мое сердце, он — химера».

Да, своего Александра Васильевича Анна называла «химерой». В переносном смысле химера — это необоснованная, несбыточная мечта. Именно это значение вкладывала Анна в это слово.

И кто же фея? Волшебница, добрая колдунья, прелестная ведьма, какой предстала потом у писателя М. Булгакова обнаженная Маргарита на помеле. В церковном значении «прелесть» — соблазн.

Фея и химера. Как все-таки и, казалось бы, в случайных словах, остро, неподдельно даже в тумане страсти, ощущая грань греха, чувствовали себя эти двое необыкновенных людей!

…Поезд уносил его на юг. А она шла к мужу, к сыну, слезы застилали ей глаза. Прощайте, Александр Васильевич! Прощай, Сашенька, любовь моя, единственный мой!

(Продолжение следует)


 

Связные ссылки
· Ещё о Литстраница
· Новости Admin


Самая читаемая статья из раздела Литстраница:
Очередной творческий вечер ИПХ поэта Н.Боголюбова в Москве 2010 года


<< 1 2 3 >>
На фотозаставке сайта вверху последняя резиденция митрополита Виталия (1910 – 2006) Спасо-Преображенский скит — мужской скит и духовно-административный центр РПЦЗ, расположенный в трёх милях от деревни Мансонвилль, провинция Квебек, Канада, близ границы с США.

Название сайта «Меч и Трость» благословлено последним первоиерархом РПЦЗ митрополитом Виталием>>> см. через эту ссылку.

ПОЧТА РЕДАКЦИИ от июля 2017 года: me4itrost@gmail.com Старые адреса взломаны, не действуют.