КОЛЧАКОВСКИЙ ПОЛКОВНИК Н.В.КОЛЕСНИКОВ: «ВПЕРЁД, ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ!»
Послано: Admin 29 Янв, 2025 г. - 12:48
Белое Дело
|
Николай Владимирович Колесников (1882 — 1937) — русский офицер, полковник Генерального штаба, Действительный член Императорского русского военно-исторического общества и общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете.
В 1904 году он закончил Московское военное училище. Участвовал в Русско-японской войне подпоручиком, награждён орденом. В 1912—1915 годах служил воспитателем и курсовым офицером в Казанском военном училище.
С 1916 года Н.В.Колесников воевал на фронтах Первой мировой войны. До 1917 года издал около десяти книг и брошюр по военно-исторической и военной тематике. В 1917 году Колесников окончил ускоренный курс Академии Генерального Штаба. В том же году служил начальником штаба 2-й гвардейской дивизии.
Н.В.Колесников был в Белом движении сначала на юге России, а с 1920 по 1922 годы — в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Являлся офицером Генерального штаба армии адмирала А.В.Колчака. В Чите был редактором газеты «Русская Армия», сотрудничал в журналах «Пути России» и «Воин».
С конца 1922 года полковник Колесников в эмиграции: сначала в Харбине, затем в Шанхае. С 1925 по 1937 год редактировал газету «Россия», военно-научный журнал «Армия и Флот», журнал для юношества «Святая Русь», а также несколько других эпизодически выходивших изданий. Создал и возглавил Первое Военно-Научное Общество в Китае.
В годы Гражданской войны и эмиграции Николай Владимирович написал и издал более 20 книг мемуарно-публицистического, научно-популярного и художественного характера. Основные из них: «Франция или Германия?», «Суворов», «Диктатор», «Вампиры революции», «Философия войны» и другие. Он отстаивал необходимость серьёзного освоения искусства и науки идеологической и информационной борьбы — «стратегии духа», требовал первостепенного внимания к «воспитанию души» тех, кто держит в руках оружие. В общей сложности полковник Колесников написал около 35 печатных военно-научных и литературных трудов, многие из них переведены на французский, английский, японский и чешский языки.
Николай Владимирович Колесников умер в Шанхае 30 января 1937 года от «органического поражения нервной системы».
+ + +
ИЗ ТРУДА ПОЛКОВНИКА Н.В.КОЛЕСНИКОВА «ВОЙНА И ОФИЦЕРЫ»
Они были огнями на Великой войне! Они были лампадами Великого Духа, горевшими в серых темных рядах солдат. Это они в забрызганных кровью окопах, в землянках, полных дыма, грязи и паразитов. Это они на полях перед проволокой заплетшегося врага. Это они в снежных вершинах Карпат и Кавказа, в болотах среди озер Восточной Пруссии. Это — они!
Вы слышите, как они своей огненной речью будят спящие души солдат. Это они говорят им о ней — о Родине, о Великой России. Они — среди пляшущих огней шрапнели и осколков стали, среди кусков человеческого мяса, поднятого к небу землей. Когда притихнет в ужасе душа человека, они одни зовут и говорят. Они выходят вперед. Со сверкающими глазами зовут солдат. Они слышат, как Родина, рыдая, ведет за собой: «Вперед! Господа офицеры!»
Они забыли, как их травили до войны, как на эстрадах, среди расписанных кулис, опошляли великое служение Родине. Они простили всё улюлюканье прессы, слепую ненависть к армии и мундиру. Они забыли насмешки «Поединков» и раскаты «Красного смеха». Они были лампадами Духа. Они слышали только Россию: «Вперед! Господа офицеры!»…
Шла облитая кровью война. А молодые чопорные денди, сыновья скучающих отцов и Мессалин матерей, не слышали призыва Родины, затыкали уши от криков раненых и призраков смерти. Они, чтобы не стыдно было встречать взгляды девушек и калек в серых шинелях на костылях, тоже надели шинели. Они устроили маскарад Великой Войны. Они нарядились в фантастические формы, надели сабли, погоны и вензеля.
Веселые «Земгусары». Блестящие «Уланы Красного Креста».
Они появились в глубоком тылу в банных летучках, питательных пунктах, перевязочных отрядах и сберегли свое гнусное, похотливо жалкое тело кретина, раба и труса…
А мимо них шли другие, светлые юноши в студенческих фуражках, в гимназических шинелях, в кадетских мундирах в школы, на смену тем, кто умирал. Они слышали команду: «Вперед! Господа офицеры!»…
С красным кумачом и дикими лозунгами идет пьяная толпа. На памятниках, тумбах, взобравшись, цепляясь, как спрут, висят взлохмаченные нерусские люди.
«Долой войну». «Без аннексий и контрибуций».
Так шумел гнусный, похотливый, грязный тыл. В казармах спали, ели, пили, торговали, лущили семечки бородатые, одурелые от войны, одетые в шинели мужики. Среди них ходили таинственные незнакомцы и проповедовали новую веру «разрушения, злобы и крови».
А там к портфелям министров, к кабинетам губернаторов, к креслам сановников тянулись жадные руки адвокатов, мелких чиновников, учителей, журналистов, всех, в ком проснулся дух Хлестакова и Рудина, в ком текла кровь Молчалина и Смердякова, в ком цвела глупость Манилова.
Вот она, с завязанными глазами, с громадным рогом изобилия, на бешено несущемся крылатом колесе, стоит капризная богиня счастья Фортуна. Она сыплет деньги, почет, славу, карьеру, должности, роскошь и изобилие, она сверкает огнями страстей и наслаждения. Кругом нее гудит толпа. Она кричит о своих правах, она требует, она угрожает, она вырывает насильно лакомые куски. «Дай мне! Дай! Дай еще и еще, ибо я — власть, ибо я — народ! Дай! Это мое право!»
И в это время, когда все набивали карманы, когда все жадно открывали крышку общественного сундука, садились в седла честолюбия и брали барьеры должностей, когда все кричали только: «Дай!», они одни, только они, офицеры, сказали: «Мы должны»…
Святотатственно хуля, злословя, с затуманенными очами, пьяная и хмельная, в разодранном сарафане, с тернием в распущенных поседевших волосах шла в безмолвии кровавой тьмы на муки Русь…
И вот снова огласили улицы раскаты выстрелов, и снова полилась красная, липкая кровь. Из тюрем и каторги явились вожди. Они пожали руки шпионам и предателям и повели легионы дезертиров, шкурников и рабов. Они срывали ордена, политые кровью, и грязными каблуками топтали кресты, они забивали гвозди в плечи и кромсали ножами просветы и лампасы.
Они радостно, как самых лютых врагов, душили, топтали, вешали, кололи штыками тех, кто продолжал звать, любить Родину, сражаться за честь и славу России.
Так умирали они, офицеры. Они не могли изменить тому, кому отдали все свои мечты, кому вверили все свои надежды, кто носил великое имя Россия! Перед ними стояла опять Она, но поруганная, ограбленная, уничтоженная, замученная, но все так же великая Родина. И когда не стало их старых полков, когда малодушно побежал жидкий, растаявший фронт и славу Империи заменили шайки «красной гвардии» и пьяной «матросни», на землю пала жуткая темная ночь. Лишь, как улыбки дьяволов, плясали огни пожарищ, и доносились к безмолвному равнодушному небу крики выстрелов, плачь и вопли из мрачных люков подземелий чека.
Но они не спали. Перед их глазами все еще стояла Она. Это была их Родина. И они, малочисленные, усталые, голодные, затравленные, потерявшие в жизни все, решительно все, чутко прислушивались к мрачной тишине нависшей ночи. Они ждали русских, старых, былых национальных вождей, водивших когда-то дружины чудо-богатырей.
Молчала ночь.
И вдруг глухую безмолвную тьму прорезали хорошо знакомые звуки команды: «Вперед, господа офицеры!»
Они немедленно встали, перекрестились и пошли.
|
|
| |
|