В.ЧЕРКАСОВ-ГЕОРГИЕВСКИЙ «ПОЧЕМУ КОММУНИСТЫ У НАС ЧАСОВНЮ НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦА СНЕСЛИ»
Послано: Admin 29 Янв, 2025 г. - 12:38
Мемуарное
|
Сие место в Москве недалеко от станции метро «Бауманская», на котором стояла сия часовня во имя Николая Чудотворца, хорошо видно из окон моей квартиры над двором, где родился поэт А.Пушкин. Стоит рассказать о судьбе этого пятачка, на каком та Православная часовня Николая Угодника свято реяла над промозглым распутством, пьянством здешней старинной Немецкой Слободы.
Затеял нашу Немецкую Слободу Царь Иван IV Грозный, когда после Ливонской войны пригнали в столицу много плененных иностранцев. Для поселения им предоставили тут место в устье реки Яузы. Тогда еще не додумались, чтобы пленных держать за колючкой в концлагерях. Москвичи прозвали эту Немецкую (слово идёт от «немые», как называли всех иностранцев, не знавших русского языка) слободу Кукуем по названию протекавшего тут ручья. Иностранцы, хотя и пленные, получили много привилегий, чтобы прижились на Москве. Они могли заниматься своими ремеслами, исповедовать их религии. А самое деловое, прибыльное — «курить» вино, продавать его по дешёвке без обычных налогов. Западные люди мгновенно бизнесово раскрутились, вскоре русские стали жаловаться Царю, что немцы их спаивают и занимаются ростовщичеством. Пришлось Ивану Васильевичу Грозному этакую Слободу разгромить, а сами её иностранцы-жители, как писал в заметках французский путешественник Маржерет, были «зимой изгнаны нагими, в чём мать родила». Однако винный, распутный бесовский дух, вспыхнувший здесь, не исчез, а растворился до времени, когда разгулу тут снова можно было загореться.
На этом же месте Немецкая Слобода возродилась в середине XVII века. Царским указом неправославным иностранцам Москвы было приказано переселиться к Яузе. Немцы снова ловко тут обустроились — вырос целый маленький городок с прямыми улицами, аккуратными деревянными домами и садами. Чешский путешественник Тарнер описал: «Они сохранили порядок на образец германских городов при сооружении и умножении домов, которые строили красиво и расчетливо». В Слободе в основном жили офицеры и военные специалисты, которых приглашал для работы Царь Алексей Михайлович. Также было много купцов, аптекарей и врачей. Москва с охотой принимала мастеров из Германии, Голландии, Англии, Дании, Швеции и других европейских стран. Потом Немецкая Слобода полюбилась будущему Императору Петру I. Тут женщины запросто участвовали в балах и кутежах наравне с мужчинами. Петр в этих пенатах забывал условности, щеголял в «немецких» платьях, танцевал «немецкие» танцы и устраивал шумные пирушки.
С тех пор уже незыблемым основанием тут пьянства, разгула клацала в московской истории Немецкая Слобода. Не случайно и ныне здешняя площадь между Елоховским собором и храмом Никиты Мученика, рядом с Новобасманной улицей называется стародавне Разгуляй. Уж я-то его особенно знаю – там жил до революции мой дед А.М.Черкасов. Он переехал в Москву из Одоевского уезда Тульской губернии, устроился в Первопрестольной по разным делам. Одно из них – сотрудничал переводчиком в журнале «Будильник», где тогда царил «король репортажа и фельетона» Влас Дорошевич. Это потом дед прославился как специалист по созданию аппаратов для подъема затонувших судов. Аким Черкасов женился в Москве на вдове купца и взял за ней в приданное собственный её дом на этом самом Разгуляе…
Я живу подальше от Разгуляя к Яузе на бывшей Немецкой, теперь Бауманской улице. Вижу со своего балкона местность бывшей часовни Николы Угодника. Там был знаменит и Немецкий рынок, существовавший еще и в СССР. Там напротив закусочной — бывшего в Перестройку «МакДональдса» в старинных палатах (где был Немецкий рынок) направо по Ладожской улице, притулился ныне магазинишко мясопродуктов и табака. Направо рядом вход в 129-ю городскую поликлинику. Название Ладожской улицы возникло в XVIII веке от фамилии домовладелицы Новоладожской (ее предки, видимо, были выходцами из Новой Ладоги на Волхове), в доме которой находился кабак «Ладуга». Палаты же помнят молодчиком Государя Петра Великого, какой следовал мимо них в гости ко дворцу друга Франца Лефорта, что за палатами до сих пор стоит на берегу Яузы. А к жилищу своей подруги Анны Монс, какое было направо по нашей тогда Немецкой улице, Царь ездил мимо нашего двора к Кирочному переулку.
Так вот часовне тут святого Николая Чудотворца противостоял рядом зловонный и, возможно, самый разухабистый на Москве трактир «Амстердам». Это по его громкой памяти до сих пор говаривают о дошлых проститутках — «дама из «Амстердама». Некоторые наши современники думают, что имеются в виду шлюхи из квартала Красных фонарей голландского Амстердама, однако весёлое наследие сего прозвища зиждится у москвичей от бывшего русского трактира «Амстердам» на Ладожской улице близ метро «Бауманская».
Наши места веско и подробно описал наш Немецко-Слободский земляк Дмитрий Алексеевич Покровский (1845 –1894) — автор знаменитой книги «Очерки Москвы». Он родился и вырос в семье потомственных священнослужителей в двух шагах от Покровской (ныне Бакунинской) улицы, что рядом с метро «Бауманская». Написал так:
"Обрусел Немецкий рынок настолько, что даже и общественный разврат, который впервые насаждали и укореняли в Москве преимущественно немцы и немки, и тот ушел из их рук в руки коренных русаков, и именно на Немецком рынке расцвел в 1860-х годах, культивируемый пресловутым Никитой Герасимовичем Соколовым в стенах содержавшегося этим антрепренером «Амстердама», таким пышным и ядовитым цветом, какого ни раньше нигде никогда не видано было, ни позже трудно было бы увидать. Трактир «Амстердам» вмещал в себе всю, так сказать, практическую энциклопедию распутства, начиная от гомерического пьянства, продолжая самым гнусным, циническим, нагло откровенным развратом и кончая азартными картежными играми... Для каждого стола имелся вполне достаточный запас опытных шулеров, состоявших при трактире по особым поручениям, на полном хозяйском иждивении.
По таким же поручениям и на том же иждивении состояло полчище разного достоинства девиц, начиная от приумытых певичек и арфисток до обыкновенных уличных проституток, занимавших особое обширное помещение под вывеской меблированных комнат в отдельном от трактира доме, но обязанных долгом службы все вечера и ночи проводить в залах «Амстердама» на предмет уловления охотников до дешевой женской ласки - в свои сети, а бумажников их и кошельков - в сети антрепренера. Бесшабашное веселье, всенощная музыка и пение, не прекращавшаяся картежная игра и никогда не запиравшиеся двери «Амстердама» быстро создали ему такую популярность в среде московских зевак и кутил, что любой из них считал за стыд подолгу не бывать в «Амстердаме», не разделить времени с какой-нибудь из его прелестниц и не попробовать счастья в его беспардонной картежной игре. Даже простые мужики, для которых имелась целая грязная половина в нижнем этаже, познакомившись на практике с разнообразными развлечениями этого веселого приюта, стали предпочитать «Страдамент», как они его называли, простым трактирам и валили туда целыми толпами.
Удачливый антрепренер ликовал, собирая обильную дань с человеческой глупости и невоздержанности и, успокоенный со стороны полиции, решительно ни перед чем не останавливался, чтобы увеличивать свои барыши. Особенным его вниманием пользовались, конечно, богатые купеческие сынки, приезжавшие в «Амстердам» для того, чтобы на просторе развернуться во всю ширину русской натуры. За таковыми, с момента их появления, устанавливалось всестороннее наблюдение с целью выяснения того обстоятельства, какими наличными денежными средствами они располагают, чтобы сообразно этому или выдвинуть против них тяжелую артиллерию картежной игры под верховным управлением шулеров, или подвергнуть их легкому ружейному огню арфисток, певиц, просто так себе девиц, вечно заседавших в трактире, или, если они не стоили и этого, предать их невниманию прислуги и расположить самим добровольно очистить место для гостей более выгодных. Нечего и говорить, что целыми уходили восвояси только гости последней категории...
Когда же какой-нибудь из их клиентов, за время своей гульбы успевший освоиться со всем девичьим населением номеров, доходил до такого постыдного положения, что оставался в том только, что на нем, то от него освобождались очень простым способом: напаивали до положения риз и отправляли с какой-нибудь из девиц прокатиться на свежем воздухе, причем он где-нибудь в пустынной местности и вываливался благополучно из пролетки или саней, предоставленный с этого момента уже собственной о себе заботливости".
«Амстердам» в Немецкой Слободе был бесперебойный. Пили и хулиганили в трактире сутки напролет, у хозяина были девицы легкого поведения на любой вкус. Владелец трактира Никита Герасимович Соколов откупался от полиции, несмотря на все жалобы приличного населения вокруг его цитадели.
Власти пробовали расправиться с этим пристанищем. В 1860-е годы устроили мировой суд в здании Лефортовской полицейской части, туда тут же посыпались жалобы от жителей района Немецкого рынка. Судья Данилов нашел в уставе пункт, по которому он сам может составлять протокол осмотра злачного места. Решил наведаться в трактир посреди ночи, когда по закону он должен был быть закрытым. Когда Данилов зашел в «Амстердам», Никита Соколов увидел у него на груди судейскую цепь. Скомандовал своим людям! Погас электрический свет. Данилов для освещения с трудом нашёл и запалил свечку. А никого вокруг уж нет!
Вернулся ни с чем судья Данилов в околоток, написал все-таки полицейскому приставу Шешковскому замечание о его саботаже по знойному трактиру. Но давняя «крыша» «амстердамовца» Соколова Шешковский обвинил самого судью Данилова в превышении полномочий и оскорблении полиции. В итоге судья заработал выговор. Правда, затем и взяточника Шешковского сняли с должности. И только владелец трактира Соколов не пострадал. Лишь к концу XIX века «Амстердам» постепенно потерял популярность и закрылся. Почему в нём дьявол окончательно не восторжествовал? Думаю, что краху сего гнезда разврата послужила своей явью соседняя часовня святого Николая Чудотворца. Она была непростая.
Часовня сия была от мужского монастыря — Николо-Берлюковская пустынь. Монастырь берет свое начало в XVII веке, расцвет его пришелся на конец XIX – начало XX века, это была настоящая жемчужина Подмосковья. В 1829 г. в обители была чудесным образом обретена икона «Лобзание Христа Спасителя Иудою», ставшая главной святыней Николо-Берлюковской пустыни. При монастыре действовал подземный Иоанно-Предтеченский скит, в котором по примеру первых христианских подвижников несли свои молитвенные подвиги старцы в кельях, устроенных в природных пещерах.
В 1920 году власти закрыли почти все монастырские здания. В феврале 1921 года оборвалась традиция Берлюковских крестных ходов с чудотворной иконой «Лобзание Иисуса Христа Иудой». 5 апреля 1922 года в пустыни началось изъятие ценностей, проводимое комиссией из города Богородска и представителей милиции. Были забраны все серебрёные оклады, серебрёные напрестольные кресты, оклады богослужебных книг и многое другое. Свое полное несогласие с проводимой акцией заявил настоятель архимандрит Петр. Судьба о.Петра неизвестна.
В Москве у обители были отобраны две часовни. 5 января 1923 года было закрыто Берлюковское подворье с часовней Николая Чудотворца, а 13 января 1923 года закрыли нашу часовню Николая Чудотворца в Немецкой Слободе.
В 1930 году богослужения прекратились в последнем монастырском храме, действовавшим уже как приход. Здания обители были заняты домом инвалидов Красной армии, в дальнейшем на территории была образована туберкулезная психиатрическая больница.
9 февраля 1930 года состоялась последняя Божественная Литургия в стенах монастыря. На молитвенное предстояние собралось 200 человек. После службы к людям обратился игумен Ксенофонт:
-- Православные, доколе вы терпеть будете? Вы голодны, вас собирают в колхоз для того, чтобы легче обобрать. Вы верите этим лжепророкам коммунистам? Эта власть не от Бога, не слушайтесь её и не ходите в колхоз… Мы теперь отживаем последние дни и даже не можем взойти в храм Божий. Вам нужно поисповедоваться и причаститься.
18 февраля 1930 года игумен Ксенофонт, иеромонах Горгоний, послушник Григорий Архипович Аверьянов и председатель церковного совета Григорий Афанасьевич Ольхов были арестованы и увезены в Москву в Бутырскую тюрьму. Им было предъявлено обвинение по статье 58/10 УК РФ. Они 22 марта 1930 года получили приговором разные сроки ГУЛАГа и исчезли в лагерях.
Лишь в 2004 году Московской патриархии были переданы из монастыря храм Христа Спасителя, монастырская колокольня и территория кладбища, где располагался пещерный скит. В стенах обители была возобновлена монашеская жизнь. В 2015 году все здания, ранее занимаемые психиатрической больницей, были переданы нынешней Николо-Берлюковской пустыни. Ведутся ремонтно-восстановительные работы по возвращению монастырскому комплексу его первоначального облика.
Патриотами нашей московской местности было создано «Общество любителей Немецкой слободы и ее окрестностей». Я выступал на одном из его заседаний и рассказывал о своих родичах, живших в наших пенатах. Кроме моего деда на Разгуляе, родился здесь и произрастал мой дядя по Черкасовым Владимир Иванович Машков. Дом, в котором была квартира его семьи, находится поныне в переулке рядом с Богоявленским Елоховским собором, где крестили А.Пушкина. Поэтому дядя, выросший под здешний колокольный звон, и стал знаменитым на Москве звонарём, последнее место службы в церкви дяди Володи было в Новодевичьем монастыре.
Не хочется, чтобы помнилась Немецкая Слобода лишь удалым «Амстердамом». Наши места гораздо более знамениты подлинными русскими святынями, уважаемыми гражданами. У нас родился святой Василий Блаженный, храм во имя которого высится на Красной площади. Тут целы семь храмов, среди которых Ирининский, какой поставил Царь Алексей Михайлович в честь небесной покровительницы своей дочери царевны Ирины. Это Пушкинские места — семья поэта жила тут в трех местах, а его дядя Василий Львович имел дом на Разгуляе, который стоит поныне. Здесь жил писатель Д.И.Фонвизин, стоят казармы 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова полка. А в соседнем Лефортове в октябре 1917, когда красные на их восстании уже захватили Кремль, Арбат, Тверскую, весь центр, мальчуганы, подростки — кадеты и юнкера у стен своих училищ сражались с ними последними до последних патронов.
|
|
| |
|