В.ЧЕРКАСОВ-ГЕОРГИЕВСКИЙ «МОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К НОВОМУ ИЗДАНИЮ МЕМУАРОВ ГЕНЕРАЛА А.Г.ШКУРО»
Послано: Admin 23 Ноя, 2021 г. - 11:43
Белое Дело
|
В московском издательстве «ПРОЗАиК» в свет вышло новое издание мемуаров кубанского генерала А.Г.Шкуро «Записки белого партизана». Вступительную статью книги написал я, она опубликована ниже.
ТРИ ВОЙНЫ АНДРЕЯ ШКУРО
Имя Андрея Григорьевича Шкуро знают многие. Гораздо меньше людей осведомлены о его биографии. В советской литературе о Первой мировой войне он практически не упоминается (да и книг на эту тему было немного). В основном Шкуро известен по Гражданской войне. Но и здесь он рисуется как фигура почти опереточная, этакий «вольный атаман» (почти пан Грициан-Таврический), командовавший бандами мародеров, пьяниц и убийц.
Каким же был Шкуро в действительности? А был он героем Первой мировой, отмеченным за подвиги Георгиевским оружием и другими наградами, человеком несомненной личной храбрости, пользующимся огромным авторитетом у подчиненных. Он умел принимать быстрые и нестандартные решения, чаще всего приводившие его к успеху. Он внес большой вклад в теорию и практику партизанской войны — достаточно сказать, что наработки Шкуро изучались в советских военных учебных заведениях (естественно, без упоминания имени их автора), а на практике широко применялись партизанами в Великую Отечественную войну. А ведь лекции эти слушали не только будущие командиры советских отрядов, но и прославленные вожди партизан из других стран: югослав Иосип Броз Тито, китаец Чжу Дэ, вьетнамец Хо Ши Мин...
«Вольным атаманом» Шкуро тоже не был. В царской армии он дослужился до звания войскового старшины (подполковника), в Белой — до генерал-лейтенанта и всегда действовал согласно приказам вышестоящего начальства, хотя они далеко не всегда были ему по вкусу.
Мародерства, пьянства и жестокости по отношению к населению со стороны своих подчиненных старался не допускать (хотя на войне бывает всякое, а на гражданской — тем более). Дисциплина в частях Шкуро, как отмечают многие очевидцы, была на высоком уровне. Генерал Шкуро в 1940-х годах сотрудничал с гитлеровским режимом, за это был казнен в Москве в 1947 году.
+ + +
Андрей Шкуро родился в 1887 году (сам он в воспоминаниях называет годом своего рождения 1886¬й) в семье подъесаула (чин штабс-ротмистра в кавалерии, штабс-¬капитана — в пехоте) 1¬го Екатеринодарского казачьего полка в станице Пашковской, что недалеко от Екатеринодара. Его отец (их родовая фамилия — Шкура, благозвучно измененная Андреем Григорьевичем в 1919 году на Шкуро) простым казаком дрался в 1877 году на войне с турками, потом уже офицером неоднократно отличился в многочисленных экспедициях против немирных горцев. Был сильно изранен, уволен со службы с мундиром и пенсией в звании войскового старшины. Григорий Федорович являлся бессменным гласным думы Екатеринодара. Он с большим уважением относился к монархии, Февральский переворот 1917 года не принял. На собрании односельчан ветеран резко высказывался против «людей новых взглядов».
Мальчика назвали Андреем во имя апостола Андрея Первозванного. Его мать была дочерью священника, рачительной домохозяйкой. Она вместе с мужем накрепко прививала сыну заветы их старинного казачьего рода, сумела развить в нем трудолюбие, любознательность, уважение к старшим, несмотря на его бойкий характер.
Десятилетнего Андрея вместе с другими казачатами направили учиться в Москву в 3¬й Московский кадетский корпус. Здесь юноша семиклассником осенью 1905 года участвовал в «кадетском бунте», читал перед двумя десятками восставших однокашников свои обличительные стихи, направленные против начальства. Однако Андрею все же позволили доучиться, и он поступил в Николаевское кавалерийское училище.
В училище на старшем курсе Андрей был произведен в портупей¬-юнкера, но уже тогда с трудом шел против своего удалого нрава: однажды напился и был разжалован. В 1907 году, после окончания училища, он выпущен в 1-й Уманский бригадира А. Головатова казачий полк Кубанского казачьего войска, который стоял в Карсе. Отсюда Шкуро пишет рапорт об отправке его в Персию, в бригаду генерала Н. Н. Баратова, находившуюся там по просьбе шахского правительства (судьба вновь сведет Шкуро и Баратова в Пер¬сии в 1917 году, но об этом позже).
В Персии Шкуро в составе двух сводных сотен воюет с контрабандистами, нарушителями русской границы, грабителями караванов до поздней весны 1908 го¬да.
Племена кочевников захватывали торговые пути — жизненно важные артерии, связывающие страну с Россией, участились грабежи и провокации против русских подданных. Здесь Шкуро получает первый опыт, который поможет ему потом создать партизанский отряд во время Первой мировой войны, учится вести разведку отрядов противника, настигать его в любых условиях. Боевой работы было много: кочевники были мастерами по устройству засад и внезапным нападениям. Постоянно требовалось быть настороже. Там же Шкуро получает свою первую награду — орден Св. Станислава
3-й степени.
После возвращения из Персии Шкуро переводят в полк, где когда-¬то служил его отец, — 1-й Екатеринодарский конный кошевого атамана Захара Чепиги. Оказавшись в родных пенатах, Шкуро постоянно проявляет свой лихой характер, неоднократно попадая на гауптвахту.
Но в конце концов молодой казак остепенился — женился на дочери директора народных училищ Ставропольской губернии С. Г. Потапова Татьяне. Молодые отправляются в свадебное путешествие в Германию и Бельгию. Вернувшись, он получает назначение в резервный полк. Энергичного двадцатишестилетнего Андрея это не устроило, и он предпочел отправиться в сибирскую экспедицию для изысканий золотоносных месторождений (для этого он вышел в отставку, но остался на войсковом учете).
В Чите он узнаёт о начале Первой мировой войны и немедленно возвращается в Екатеринодар, откуда уходит младшим офицером 3¬го Хоперского полка на Галицийский фронт. Там у Тарновы в начале августа 1914 года Шкуро прямо из вагона идет в атаку... И это не преувеличение: казаки верхом выпрыгивали из вагонов на насыпь и с ходу атаковали германскую конную гвардию и австрийскую пехоту. Такого неприятель явно не ожидал.
Хоперцы погнали врага вглубь Галиции. Там Шкуро, командуя взводом в 17 шашек, сталкивается с эскадроном немецких гусар. Казаки и гусары идут во встречную атаку. Шкуровцы захватили в плен двух офицеров, 48 кавалеристов и пару пулеметов. За этот бой Шкуро получил орден Св. Анны 4-й степени.
Потом командир 5-й сотни Шкуро преследовал отступающих австрийцев, взял с казаками в плен две роты противника (бывало, что его конники приводили по 200–250 пленных). В начале ноября 1914 года под Радомом сотня Шкуро вместе с подразделением донских казаков захватила много пленных, орудий, пулеметов, за что он был удостоен Георгиевского оружия. Но в конце года Шкуро был ранен в ногу пулей во время разведки.
Второе ранение, более тяжелое, он получил в июле 1915 года в сражении под Таржимехи. Конники 3-го Хоперского полка пошли в пешую атаку. Шкуро вылетел с пулеметчиками на конях впереди цепей на полтысячи шагов, они соскочили и ударили по немцам шквалом огня. Шкуро бил из пулемета, не пригибаясь, и германская пуля раздробила рукоятку кинжала, висевшего на поясе, и вошла в живот. Если бы не кинжал, его бы ранило смертельно, а так лишь задело брюшину. Отвезли казака в лазарет, где подлечили и отправили укрепить здоровье домой в Екатеринодар. За очередной подвиг Шкуро удостоился казачьего чина есаула, что по-кавалерийски — ротмистр, по-¬пехотному — капитан.
Дальнейший фронтовой поворот его службы Шкуро позже описывал так:
«Возвратившись в полк, я был назначен в полковую канцелярию для приведения в порядок материалов по истории боевой работы полка. Это был период затишья на фронте. В обстановке временного отдыха мне пришла в голову идея сформирования партизанского отряда для работы в тылах неприятеля. Дружественное отношение к нам населения, ненавидевшего немцев, лесистая или болотистая местность, наличие в лице казаков хорошего кадра для всякого рода смелых предприятий — все это в сумме, казалось, давало надежду на успех в партизанской работе...
Организация партизанских отрядов мне рисовалась так: каждый полк дивизии отправляет из своего состава 30–40 храбрейших и опытных казаков, из которых организуется дивизионная партизанская сотня. Она проникает в тылы противника, разрушает там железные дороги, режет телеграфные и телефонные провода, взрывает мосты, сжигает склады и вообще по мере сил уничтожает коммуникации и снабжение противника, возбуждает против него местное население, снабжает его оружием и учит технике партизанских действий, а также поддерживает связь его с нашим командованием.
Высшее начальство одобрило мой проект... Я был прикомандирован в штаб нашего корпуса и в течение декабря 1915 года и января 1916 года формировал партизанскую сотню исключительно из кубанцев. Она получила наименование Кубанского конного отряда особого назначения».
Имел отряд и другое, неофициальное, название: Волчья сотня. Ранее так называлась 2¬я сотня 2¬го Аргунского полка казаков-забайкальцев, которые при атаке для устрашения противника издавали жуткий волчий вой. Шкуро подметил эту особенность во время своей поездки в Читу. Позже это название перенял атаман Г. Семенов, воевавший с большевиками на Дальнем Востоке.
Деятельность отряда Шкуро опиралась на традиции и навыки армейских партизан и кубанских пластунов. Первые русские партизанские отряды появились на во鬬не с французами 1812 года. Они состояли в основном из казаков (от пятидесяти до пятисот воинов): устраивали засады, проводили диверсии во вражеском тылу, лишали врага продовольствия и фуража. Налетали, заставая противника врасплох, заранее нащупав разведкой его слабые места. Наиболее известен был отряд гусарского подполковника Дениса Давыдова. Кавалеристы нападали на французские части, иногда имевшие пятикратное численное превосходство, и разбивали их, забирая обозы и освобождая пленных, случалось, даже захватывали артиллерию.
Пластунское дело зародилось в Запорожской Сечи (пластуны — от выражения «лежать пластом», подстерегая врага, позже появилось словосочетание «ползать по-пластунски»). Перебравшись на Кубань, казаки стали пограничниками, защищавшими рубежи империи от набегов кочевых и горских племен, а также от угрозы нападения турок, чьи крепости стояли на Черноморском побережье. В пластуны отбирались лучшие стрелки и следопыты, они разведывали местность, снимали часовых, вырезали дозоры противника и брали языков. Казаки-пластуны из особых подразделений умели запоминать каждую тропинку, ориентироваться в дикой незнакомой местности, переправляться вплавь. Как и партизаны, пластуны делали диверсии, глубокие рейды по вражескому тылу. Часто их набирали из охотников, всю жизнь проводивших в лесах. Важна была способность сливаться с окружающей средой и становиться незаметным. Особо ценилось нередкое у казаков виртуозное владение холодным оружием — шашкой и кинжалом, что помогало отрядам пластунов избегать лишнего шума. Неслучайно некоторые военные историки называют их первым русским спецназом.
При боевом крещении в тылу противника партизаны Шкуро перебили 70 немцев, тридцать взяли в плен, забрали много винтовок, два пулемета, а сами потеряли лишь двоих. Немцы давали за голову дерзко донимавшего их Шкуро 60 тысяч марок.
В течение 1916 года Шкуро с партизанами пришлось действовать и в Минской губернии, и на Южном фронте.
На Южных Карпатах при взятии Карлибабы его контузило в голову, была разбита щека и поврежден правый глаз.
(Продолжение на следующей стр.)
|
|
| |
|
