П.Перов «На переломе» -- белоэмигрант, осознавший в 1941 году после начала войны, что советский патриотизм сделал русских «ожесточенными врагами освободителей»
Послано: Admin 05 Апр, 2015 г. - 19:40
Белое Дело
|
«Тьмы низких истин нам дороже
Нас возвышающий обман».
Пушкин
Этот «возвышающий обман» имеет один большой недостаток – он все-таки обман и, как таковой, в один прекрасный день может лопнуть и тогда все те, кто «возвысились» при его помощи, окажутся вновь сидящими на земле, среди тех «низких истин», от которых они стремились уйти.
Как раз это с нами и произошло. Обман, возвышающий нас все эти годы, дававший нам силы переносить трудности сегодняшнего дня и надежду на день завтрашний – лопнул. Мы с неба упали на землю. И в настоящее время вся эмиграция представляет собой ни что иное, как поле, усеянное такими упавшими с неба людьми. Понятно, падение было тем ощутительней, чем выше подымал нас этот возвышающий обман. Тот, кто мечтал о своих поместьях, о возвращении домов или заводов, чинов или орденов, кто собирался предъявлять кому-то какие-то счета, вплоть до счета за потерянный гардероб, для того падение было особенно трагично. Тот, кто собирался занимать командные посты, отвоевывать свои права на губернаторство, мечтал въехать в Москву на белом коне под звон колоколов и радостные крики народа – тот испытал не малое разочарование. Не мало пострадали и те представители младшего поколения, которые слепо верили в «возвышающий обман» отцов и в России видели разукрашенную картинку, изображающую величественную женщину в кокошнике, окруженную портретами генералов, государственных деятелей, писателей, художников, музыкантов… Эта молодежь так и до сих пор не понимает, что величие России в прошлом требует в настоящем не любования и похвальбы, но упорного и жертвенного труда.
И вот именно те, кто на свое вынужденное пребывание в эмиграции смотрели как на подготовку к такому труду, те как раз и оказались наименее ушибленными этими обще-эмигрантскими падениями. Когда на первый план выдвигается вопрос о работе в России, то уже на второй план переносится вопрос о том, будет ли эта Россия монархией или республикой. Тот, кто свое согласие работать обуславливает теми или иными требованиями, уже не работает для России, но для самого себя, как бы ни пытался он свой отказ оформить или обосновать.
КАТАСТРОФА
Уже после первого месяца войны с СССР выяснилось с полной очевидностью, что той России, которую русские люди унесли с собой в изгнание и хранили в душе все эти 23 года, мечтая о ее воскресении, просто – нет. Вместо нее из-за кровавых облаков пожарищ подымается облик чего-то столь чуждого, страшного, отталкивающего, что мы в ужасе закрываем глаза и шепчем: нет, нет, не может быть… Это – кошмар, который пройдет, это – личина, скрывающая от нас лик настоящей России…
Но факты сыпятся на нас как огонь из пулемета. Зверства, совершенные русскими людьми, их тупая преданность коммунизму, их фанатическое сопротивление, их полное перерождение за эти 23 года. Из этого нравственного удара, из этой идеологической катастрофы вытекает теперь уже неоспоримый факт: русский народ в целом не восстал против большевиков, не повернул против них своего оружия и с озверением фанатиков обрушился на тех, кто пришел его от большевиков освободить. Другой вопрос, почему это произошло: переоценили мы силу народа, или недооценили влияния разлагающей пропаганды и той дьявольской организации, которой большевики сковали страну – не в этом сейчас дело. Факт тот, что катастрофа произошла и все значение ее нами еще далеко не осознано. Последствия ее Россия будет нести еще долгие годы, ибо она в корне повернула весь ход войны: германские войска, не найдя поддержки в русском народе, встретили вместо ожидаемого союзника – ожесточенного врага, принуждены, в их борьбе с большевиками, полагаться лишь на свои и своих союзников силы.
Для нас, русских националистов, это означает одно: русский народ, отказавшись подняться против большевиков, лишил себя слова в устройстве своей дальнейшей судьбы. Будущее России, ее форма правления, ее законы, ее промышленности и хозяйство – все это будет теперь создаваться и направляться не с точки зрения русских, но обще-европейских интересов. Счет за «великую бескровную» еще далеко не оплачен.
ЭКЗАМЕН
Мы же подходим к совершившейся катастрофе, как к страшному и последнему экзамену, как к проверке всего того, чему мы научились за годы изгнания. Те, кто несли в своей душе этот «возвышающий обман», лопнувший от столкновения с фактами, те в сущности оказались полными банкротами. Если они этого сами не осознают, то им придется отказаться от звания эмигранта и принять более скромный титул беженца – ибо они бегут от того, что им не нравится, бегут от ответственности, от страха запачкать себя, их белые ризы им дороже рабочего костюма, и хранить в душе облик прошлого для них важней, чем трудиться над созданием будущего. Настоящей статьей мы прощаемся с этими людьми. Мы не желаем им зла, напротив, мы чувствуем к ним известную симпатию. Вроде той, которую чувствует зритель к старому Фирсу из «Вишневого Сада», когда тот, уже под занавес, проходит через пустую комнату, а за сценой слышны звуки топоров… Но дальше нам не по пути. Наша мысль обращена к той, слава Богу, большей части эмиграции, которая сейчас держит экзамен на звание русского гражданина, для которого вопрос не в том, какова будет форма правления в России, и не в том, какое место он займет в ней, а в том, чтобы отдать свои силы – все силы – служению России, не ставя никаких условий, не ожидая никаких наград кроме одного сознания, что в трудный час жизни русского народа он отдал ему все, что мог отдать.
Бывают исторические моменты, величие и значение которых сознаются много лет спустя. В эти моменты нельзя действовать, руководствуясь только рассудком, основываясь только на логике. Нужно учесть и голос сердца и ту интуицию, то чувство родины, которое зовет нас из глубины седого прошлого, когда рядом с нами из древних могил подымаются тени тех, кто жил, работал и умирал за свой народ.
Такой исторический момент переживаем мы сейчас. Мы одиноко стоим перед экзаменационным столом и держим в руке вытянутый билет. Со всех сторон несется услужливый шепот подсказывания, летят даже готовые шпаргалки. Но пусть каждый из нас даст лучше свой ответ, свое да или нет, но не примет ответа чужого, как бы красноречив он ни был. В своем ответе мы никогда не ошибемся, если вместо того, чтобы спрашивать: что мне делать? -- спросим: что ты можешь делать? Годен ли ты на то, чтобы строить мосты и дороги, или на то, чтобы смотреть за ребятишками, учить народ или ухаживать за больными, стоять у власти или у рабочего станка – все это служение народу, одинаково почетное, ибо этому служению ты отдаешь свои силы, свое знание, свою жизнь. Нет губернаторов и генералов, есть граждане, равные в труде, равные в ответственности и в награде. Ибо все, каждый по своему, работают для одной общей цели – для рождения нового русского национализма.
РОССИЯ И ЕВРОПА
Задача этого национализма определяется не «возвышающим нас обманом», не нашими желаниями и мечтами, но фактами, суровой реальностью, идти против которой не в наших силах. Реальность же эта вытекает из стремительно развертывающихся событий мирового характера, из того обще-европейского национального возрождения, которое ярче всего выразилось в национал-социализме и фашизме и в которое также стремительно вовлекается сейчас Россия. Вовлекается опять-таки в силу фактов – своей величины, своего географического положения, плодородия своей почвы, отличительных черт своего населения и всей своей истории. Будущность России спаивается в одной целое с будущностью Европы, одна страна становится ответственной за другую, все вместе сливаются в один живой, борющийся за свое бытие организм. Голод, анархия большевизма, распаленные аппетиты других народов, судороги умирающего либерально-демократического строя, животный страх бьющегося в агонии еврейства – все это грозит Европе, сжавшейся в отчаянном сопротивлении и напрягающей в этой борьбе все свои силы. К этим силам должны быть приложены и силы нашей родины, чтобы в новой, освобожденной Европе она могла занять подобающее ей место за общим столом других народов. Выполнит ли Россия свою роль в качестве «единой и неделимой», или в качестве федеративной республики или даже разделенной на самостоятельные государственные образования – это вопрос будущего. Вопросом же настоящего является тот факт, что в качестве советской республики Россия оказывается не другом, но врагом остальной Европы и все силы ее брошены на сторону разложения и распада, а не создания и единства.
СОВЕТСКИЙ ПАТРИОТИЗМ
Большевизм враг как России, так и Европы. Анализируя тот факт, что русский народ не поднялся против большевизма, мы должны, конечно, учитывать и жестокую систему шпионажа и роль комиссаров, но этого еще не достаточно, чтобы объяснить как приверженность русского народа к коммунизму, так и то отчаянное сопротивление, которое красная армия оказывает германским войскам. Причина тут гораздо глубже и определить ее можно двумя словами – «советский патриотизм». Как это ни парадоксально, но коммунистическому интернационалу удалось привить русскому народу чувство «советской родины», любовь к ней и готовность умереть за нее. Нет сомнения, что если б война началась пятью-шестью годами раньше, то «советский патриотизм» не проявился бы в такой степени. Именно последние годы большевики особенно энергично насаждали культ родины, понимая прекрасно, что лишь основываясь на врожденном каждому человеку чувстве любви к отечеству, они могут рискнуть войной. События показали, что они не ошиблись. Это чувство родины, своеобразный советский патриотизм, оказался сильнее того недовольства и даже той ненависти, которую большинство русского народа несомненно питает к советской власти.
Если у нас есть сомнения на этот счет, то достаточно посмотреть кругом нас, поговорить с эмигрантами, почитать их письма, чтобы убедиться в непреодолимой, чисто внутренней силе этого чувства родины: эмигранты, даже ярые антибольшевики, часто воспринимают войну с Советами не как войну с большевиками, но как войну с русским народом и им кажется, что народ этот, защищая большевистскую власть, защищает границы своей страны. Так смешаны все карты, все идеологии, так перевернуты все фронты, что разобраться в создавшемся положении кажется невозможным и голос рассудка заглушается примитивным, но все захватывающим патриотизмом.
В этой растерянности читатель, естественно, обращается к нам, к газете, с мнением которой он может быть и не всегда соглашался, но всегда считался.
Какова же наша задача? Какую позицию мы должны занять и что мы должны проповедовать, если честно, трезво и сознательно рассмотрим наше положение?
НАЦИОНАЛИЗМ
Нам кажется, что у нас только один путь: мы должны овладеть этим смутным, стихийным чувством родины, стать идеологами нового русского национализма и переключить патриотизм советский на патриотизм национальный. Мы должны доказать русским людям, что именно их родине не грозит опасность. Напротив, именно в новой Европе каждый народ может и должен выявить свое национальное лицо, а не прятать его за безличной маской интернационала. Отдельные народы образуют Европу и кроме национализма есть и европеизм. Вся Европа, как единый хозяйственный организм, представляет собой сад, в котором каждое дерево, каждый куст и растение индивидуальны, но объединены в одно общее целое и, лишь дополняя и ограничивая друг друга, могут достигнуть каждый своего полного расцвета. В этом отличие национализма от интернационализма, для которого человечество не сад, но – ржаное поле, где один колос – точная копия другого.
НАША ЗАДАЧА
Наша ближайшая задача в том, чтобы дать новой Европе друзей и единомышленников, разделяющих стремление других европейских народов освободиться от устарелых форм либерального демократизма и вносящих свою сознательную работу в постройку новой, социально справедливой и национально свободной Европы.
Эта задача лежит целиком на нас, ибо уже теперь совершенно ясно, что германские войска, даже окончательно разгромив большевистскую армию, не уничтожат в России большевизма. Сделать это кроме самих русских никто не может. И сделать это должны мы, ибо это наш долг перед Россией, перед Европой, перед миром и его историей.
Судьба предоставила нам, особенно тем, кто живет в Германии, одну и только одну роль. Когда сближаются два судна, то, чтобы ослабить удар, за борт вывешивают веревочные буйки, мешки или бревна. Как беспощадно мнут и калечат их железные борты судов! Но цель достигнута, удар смягчен. Так вот, сейчас сближаются два миросозерцания – большевистское и национальное – и нам предоставлена неблагодарная, но необходимая роль таких смягчающих буйков: мы должны броситься между сближающимися бортами и, если нужно, то своей жизнью ослабить силу удара, ибо отделить Россию от большевизма – мы уже не можем. Другой роли у нас нет. Неизвестно, кто погибнет и кто останется жить, кого ждет награда и кого – могила. Этими соображениями руководствоваться не приходится. Нужно прыгнуть. Нужно, чтобы как можно большее число русских людей взяли на себя роль таких буйков во всех областях идущего сейчас конфликта. Никакой награды они за это не получат. Одни назовут их дураками, другие – идеалистами, найдутся и такие, кто заподозрит в продажности. Но эти русские люди будут единственными, выдержавшими предъявленный историей экзамен.
Павел Перов
"Новое Слово", № 35, 24 августа 1941 года, с. 2 – 3
http://vk.com/id11386904?w=wall11386904_18364
|
|
| |
|
