МЕЧ и ТРОСТЬ
28 Мар, 2024 г. - 18:53HOME::REVIEWS::NEWS::LINKS::TOP  

РУБРИКИ
· Богословие
· Современная ИПЦ
· История РПЦЗ
· РПЦЗ(В)
· РосПЦ
· Развал РосПЦ(Д)
· Апостасия
· МП в картинках
· Распад РПЦЗ(МП)
· Развал РПЦЗ(В-В)
· Развал РПЦЗ(В-А)
· Развал РИПЦ
· Развал РПАЦ
· Распад РПЦЗ(А)
· Распад ИПЦ Греции
· Царский путь
· Белое Дело
· Дело о Белом Деле
· Врангелиана
· Казачество
· Дни нашей жизни
· Репрессирование МИТ
· Русская защита
· Литстраница
· МИТ-альбом
· Мемуарное

~Меню~
· Главная страница
· Администратор
· Выход
· Библиотека
· Состав РПЦЗ(В)
· Обзоры
· Новости

МЕЧ и ТРОСТЬ 2002-2005:
· АРХИВ СТАРОГО МИТ 2002-2005 годов
· ГАЛЕРЕЯ
· RSS

~Апологетика~

~Словари~
· ИСТОРИЯ Отечества
· СЛОВАРЬ биографий
· БИБЛЕЙСКИЙ словарь
· РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

~Библиотечка~
· КЛЮЧЕВСКИЙ: Русская история
· КАРАМЗИН: История Гос. Рос-го
· КОСТОМАРОВ: Св.Владимир - Романовы
· ПЛАТОНОВ: Русская история
· ТАТИЩЕВ: История Российская
· Митр.МАКАРИЙ: История Рус. Церкви
· СОЛОВЬЕВ: История России
· ВЕРНАДСКИЙ: Древняя Русь
· Журнал ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛЪ 1921 год

~Сервисы~
· Поиск по сайту
· Статистика
· Навигация

  
В.Черкасов-Георгиевский. Фрагменты из романа "ОРЛОВСКИЙ И ВЧК"
Послано: Admin 22 Авг, 2011 г. - 14:36
Литстраница 
ОБЩЕЕ ОГЛАВЛЕНИЕ ФРАГМЕНТОВ>>>

ИЗДАТЕЛЬСКАЯ АННОТАЦИЯ -- Книга вторая дилогии: Черкасов-Георгиевский В. Г. ОРЛОВСКИЙ И ВЧК. Роман. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2004. - 304с., переплет. Оформление художника О.Радкевича. ISBN 5-275-01119-9

В этой книге продолжается рассказ о резиденте деникинской разведки в Петрограде 1918 г., расследующего под видом комиссара Наркомюста дело банды "попрыгунчиков". Для своих целей Орловскому (прототип - статский советник В.Г.Орлов: 1882-1941) удается использовать своего бывшего подследственного Ф.Дзержинского и чекиста Я.Петерса. Помогают ему и сотрудники английской, германской и белогвардейской разведок, а также любовница главы "заговора послов" Б.Локкарта графиня Мура Бенкендорф.


Часть I. Агенты, иностранцы, налетчики. Глава первая

...Разведчик белого подполья, штабс-ротмистр Лейб-Гвардии Кавалергардского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка Александр Евгеньевич де Экьюпаре отстреливался через дверь своей конспиративной петроградской квартиры в чекистов, внезапно нагрянувших его арестовать.

Штабс-ротмистру нужно было выгадать минуты, чтобы успеть добежать в библиотеку, воспользоваться там потайным рычагом, отодвигающим книжные полки, и по проходу за ними скрыться в черный ход, ведущий к неприметной дверце в глухой переулок на все четыре стороны.

Де Экьюпаре опустил дымящийся смит-вессон и крикнул:
- Я сдаюсь, господа!
- Мы тебе не господа, гадость офицерская! - рявкнули в ответ.
- Согласитесь, и "товарищами" мне невозможно вас назвать. Прекратите палить, я открою дверь.
- Давно бы так, - весело проговорили на лестнице, - без толку в доме всех взгомозил. Деваться-то все одно тебе некуда и стреляться, видать, неохота.

Красавец-кавалергард усмехнулся, прищурил зеленые глаза под рассыпавшейся по лбу волной волос, сунул револьвер за пазуху и перекрестился. Потом вынул лимонку из кармана кителя без погон и сдернул с нее кольцо. Свободной рукой он отомкнул дверь и метнул гранату на лестничную площадку!

Под гром взрыва де Экьюпаре пролетел в библиотеку, нажал кнопку потайного механизма - полки с кожаными корешками золотого тиснения легко поехали в сторону. Офицер снова надавил на кнопку, чтобы после его исчезновения они встали на место, и ринулся в открывшийся проем, скатился со второго этажа по ступенькам черного хода.

В вечернем переулке его ожгло ледяным нынешним ветерком с Финского залива, но кавалергард от него страстно вдохнул, будто хватил замороженного шампанского. Хмель свободы остро ударил ему в голову. Де Экьюпаре бросился через проходные дворы в сторону Сергиевской улицы, вынужденный в таких обстоятельствах укрыться на квартире соратника, которого знал Виктором Глебовичем Орловским еще по службе в Ставке Верховного Главнокомандующего…

Его высокородие статский советник (по этому гражданскому чину соответствовавший званию армейского полковника) Орловский был направлен Верховным руководителем Добровольческой армии генералом М.В.Алексеевым в Петроград для создания антибольшевистской разведки прошлой зимой, а де Экьюпаре прибыл сюда от генерала Алексеева летом. Кавалергард сразу связался с руководителем белой Орги (от слова "организация") Орловским, но главным заданием штабс-ротмистра было взаимодействие с резидентом союзнической английской разведки МИ1С Эрнестом Бойсом, находившимся в Петрограде.

В то время вслед за спровоцированным большевиками "мятежом левых эсеров", позволившим ленинцам разгромить опаснейших конкурентов уже стотысячной этой партии, Дзержинский продолжал разворачивать такую же грандиозную провокацию, известную как "заговор послов" или "заговор Локкарта". Его "раскрытие" должно было воспламенить красный террор и грязно скомпрометировать послов великих стран. Для этого в июне Дзержинский направил в Петроград чекистов-латышей Буйкиса и Спрогиса, где они выдавали себя за представителей московского контрреволюционного подполья под фамилиями Шмидкен и Бредис.

В Петрограде "контрреволюционеры" встретились с военно-морским атташе посольства Великобритании капитаном Кроми, который поверил им, будто латышские стрелки здесь и в Москве готовы свергнуть коммунистов. С одобрения резидента Бойса Кроми свел этих "посланцев" с находившимся в городе Рейли, так же увлекшимся их предложениями. По рекомендации петроградских разведчиков МИ1С провокаторы в Москве получили аудиенцию у главы английской дипломатической миссии Роберта Локкарта, действовавшего там после отзыва из Петрограда британского посла. На этой встрече вместе с чекистами появился и подыграл им всамделишный командир 1-го дивизиона латышских стрелков Берзин, и они убедили Локкарта, что стоит привлечь к затее по свержению Советов других дипломатов.

"Восстание" красных латышей агенты Дзержинского стали обсуждать и готовить под крылом Локкарта на уровне генконсульства США, французского военного атташе сообща с разведчиками Антанты. Ликвидировали чекисты этот свой заговор в унисон расправе за убийство 30 августа Урицкого и ранение Ленина, развязав долгожданный ими красный террор. Начали с того, что 31 августа в Петрограде ворвались во главе "возмущенной толпы" в здание английского посольства, где в перестрелке убили капитана Кроми. Арестовали Локкарта и Бойса, Рейли удалось бежать.

Локкарт после второго ареста отсидел месяц под стражей в Кремле, а Бойс - в тюрьме и они были высланы, Рейли за лихие операции против большевиков отличили в Англии "Военным Крестом", а в лубянских камерах ждали расстрела помощники джентльменов. Под трибунал выставили из них около двух десятков человек.

Среди подсудимых был единственный специалист агентурного дела - американский разведчик Каламатиано. Другие к "заговору" имели случайное отношение: англичанин Хойт, трое чехов, двое русских генералов, господа с неприятными для советских судей фамилиями Голицын, Потемкин. Привлекли даже восемнадцатилетнюю артистку Художественного театра Елизавету Оттен, больше в постели доверившуюся сердцееду Рейли.

На допросах и процессе они держались по-разному, но нередко их признания отзывались ревом грузовиков, летящих за очередными арестантами по делу. Поэтому кавалергард с фамилией доблестного французского рода, служившего несколько веков русской короне, лейб-гвардии штабс-ротмистр, работавший на английского резидента, пока тот не исчез, не задумываясь стрелял через дверь, услышав:

- Открывай - ЧеКа!

…Де Экьюпаре, стоя на площадке перед квартирой Орловского, пригладил светлую шевелюру, оправил китель и условно постучал в дверь.

Хозяин мгновенно распахнул ее, втащил продрогшего гвардейца и ободрил:
- И я только-только пожаловал в таком же виде и эдаким же аллюром из-под чекистских пуль.

Оба фронтовики, они небрежно позубоскалили по этому поводу. Решили, что Орловскому повезло больше, хотя бы потому как позаимствованная им шуба из гардероба бежавших хозяев его квартиры осталась-таки у своего человека.

Сели пить чай в столовой этих апартаментов еще из двух спален и гостиной на бывшей фешенебельной Сергиевской улице. Сюда вселил ответственного товарища Орлинского Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны, с конца апреля преобразованной в Союз коммун Северной области (СКСО), куда вместе с петроградцами вошли Архангельская, Вологодская, Новгородская, Олонецкая и Псковская губернии. Несмотря на звучное наименование нового сообщества, голод продолжал добивать горожан. По карточкам вместо хлеба все чаще выдавали овес, исчезал картофель, даже из кожуры которого наладили печь что-то вроде оладьев. На смену лепешкам из жесткой маисовой муки пришла кофейная гуща. Гнусно царила вобла, брюква стала деликатесом.

К "пустому" чаю у господина Орловского, не смевшего расходовать из средств Орги себе на исключительное питание, не было и сахарина, заменившего сахар. Выручила угостить кавалергарда оставшаяся в квартире от рачительных хозяев гомеопатическая аптечка с медикаментами в сахарных крупинках. Его высокородие с его благородием наслаждались их прикусыванием, то есть слизыванием с гомеопатических шариков, к чаю из мятки, поданному Орловским в золоченых чашках стиля барокко из сервиза Императорского фарфорового завода.

- Удалось узнать, Александр, подробности расстрела ваших однополчан-кавалергардов летом, на следующую ночь после Ильина дня, - рассказывал Орловский, поблескивая серыми глазами под высоким белокожим лбом. - Ими с одним из моих людей в трактире поделился спившийся шофер тех рейсов Савлов. Чекисты, говорит, баловали нас спиртом, а в норме ни за что машину не заведешь на такое дело. Бывало, выпьешь с бутылку и везешь. Запомнил он рейс с офицерами, потому что двое из них были сыновьями настоятеля Казанского собора протоиерея Философа Орнатского, который сам ехал на смерть в этой же машине. Когда Философа Николаевича на квартире, в доме соборного притча на Казанской улице арестовали, его старший сын Николай добровольно вызвался сопровождать отца, а среднему Борису приказали ехать с конвоирами. Кстати, Владимира, младшего сына-офицера батюшки, расстреляли позже, в начале красного террора.
- Отец Философ ведь был депутатом Городской Думы, блестящим проповедником-оратором и создателем многих детских приютов для бедняков.
- Да, батюшка после переворота церковно-общественной деятельности не бросил. Он не отказывался служить в храмах самого опасного пролетарского района - Нарвской заставы и неизменно выступал против декрета "о свободе совести…", особенно - против того, что отменили в школах преподавание Закона Божия. На погребении убиенного на паперти Троицкого собора Александро-Невской лавры красными на его глазах своего шурина, протоиерея Петра Скипетрова он сказал такое слово, что даже бывший издатель "Нового Времени", господин Суворин написал батюшке частным образом: "На Вас, отец Философ, одна надежда, все вокруг молчат". А как взяли Философа Николаевича после его всенощной на Святого Пророка Божия Илию в Ильинской церкви на Пороховых в ПетроЧеКу на Гороховую, однажды в воскресенье после обедни в сквере перед Казанским собором собралась многотысячная толпа прихожан. С хоругвями, иконами, с пением молитв пошли освобождать по Невскому на Гороховую своего батюшку. Там к ним вышел чекист и заверил, что отца Философа скоро выпустят, а сейчас он в камере в полной безопасности.
- А, выходит, расстреляли батюшку сразу в ночь после его ареста, - печально заключил де Экьюпаре.
- Именно так. Савлов рассказал, что в ту ночь с отцом Философом Орнатским и его двумя сыновьями взяли на грузовик из разных тюрем десятка три офицеров элитарных полков, истинных монархистов. Из ваших кавалергардов ему сильно врезался в память полковник Пунин, крепко тот ругал большевиков. Полковник конвойным говорил: "Погибнете вы! Хоть через двадцать лет, но все погибнете как псы. А Россия потом опять будет как Россия".

Гвардеец притушил блеск глаз, встал из-за стола и перекрестился на иконы в углу в память убиенных.

Орловский, кивая головой с коротким бобриком волос, провел пальцами по усам и бородке, продолжил:
- Отец Философ Пунина успокаивал: "Ничего, к Господу идем". Обратился батюшка ко всем: "Примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы". Стал читать четко, твердым голосом отходную. Дождливая ночь была, офицеры молчали, крестились, конвойные отвернулись. Выехала машина за Лигово на берег Финского залива, а остановилась в Стрельне на молу. Там ее ждали чекисты, согнали смертников на землю, поставили всех в ряд. Подходили с наганами и стреляли в затылок. Отца Орнатского спросили: "Кого сначала убивать? Тебя или сыновей?" Батюшка сказал: "Сыновей", - опустился на колени и стал молиться за упокой их душ. Его потом рукояткой револьвера сбили на землю и застрелили в голову… Убитых бросили в море. А труп отца Философа не утонул, его волны прибили у Ораниенбаума, там тайком православные и похоронили батюшку.

Кавалергард слушал, опустив лицо в поднятые кисти поставленных на локти рук, и было непонятно, молится или скрывает слезы. Но когда отвел ладони, глаза лихорадочно сияли.

- А знаете, как расстреливают нынче? - спросил он. - О том, как это делается в Москве, рассказал один из моих самых отчаянных связных Аксюта, бежавший из Бутырской тюрьмы.
- Неужели из самой Бутырки удалось бежать? - заметил Орловский.
- Не совсем, Виктор. Он из-под конвоя в городе ушел, потому что закапывал расстрелянных и готовил с другими заключенными канавы для следующих жертв. Изо дня в день Аксюту в числе бутырских арестантов под стражей вывозили на грузовике к Ходынскому полю или на Ваганьковское кладбище. Там надзиратель отмерял в рост человека ширину канавы, длина же определялась числом намеченных под расстрел. Выкапывали на двадцать-тридцать человек и на много десятков больше. На самих расстрелах копачи не присутствовали, смертников и трупы не видели, заключенных привозили к могилам с телами, присыпанными землей руками палачей. Арестанты окончательно закапывали канавы и делали насыпь вдоль рва.
- Откуда же вашему Аксюте известны подробности расправ?
- Конвойные ему с другими копачами пересказывали. Первыми жертвами красного террора в сентябре пали священники и министры: православные епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов) и протоиерей Иоанн Восторгов, ксендз Лютостанский с братом, бывшие министры внутренних дел Маклаков и Алексей Николаевич Хвостов, председатель Государственного Совета Щегловитов, директор Департамента полиции Белецкий. Их поставили лицами вдоль могилы, отец Иоанн попросил палачей разрешить помолиться и попрощаться друг с другом.
Орловский уточнил:
- Ежели не ошибаюсь, настоятель храма Василия Блаженного батюшка Иоанн Восторгов, подобно отцу Философу Орнатскому неустанно обличал коммунистов?
- Еще как, Виктор! Он осознанно шел на мученическую смерть. По воскресеньям в четыре часа отец Иоанн служил молебен на Красной площади и так громил в проповеди большевиков, что ее всегда слышали ходившие по кремлевской стене чекисты… Тем не менее, перед расстрелом ему не отказали в последней просьбе. Смертники встали на колени для молитвы, после нее подошли под благословение преосвященного Ефрема и отца Иоанна, все простились друг с другом и вернулись на свои места. Батюшка Иоанн призвал православных с верою в милосердие Божие и возрождение Родины принести искупительную жертву. "Я готов", - обратился он к палачам. Чекист подошел к батюшке сзади, вывернул ему руку за спину и выстрелил в затылок, одновременно толкнув в могилу. Потом убили остальных. Николай Алексеевич Маклаков поразил своим хладнокровием, Иван Григорьевич Щегловитов по болезни с трудом передвигался, но также ни в чем не проявил никакого страха.
- Иван Григорьевич-то и министром юстиции до пятнадцатого года трудился, упокой, Господи, его душу. Как было и с ним не расправиться в первую голову негодяям? Был покровителем "Союза Русского Народа", одним из организаторов расследования по "Делу Бейлиса", обвинителем на процессе Каляева… Александр, в печати большевики сообщили, что за сентябрь по постановлениям Петроградской ЧеКи было расстреляно пятьсот заложников. У вас есть правдивые сведения из разведисточников? - спросил любящий точность Орловский.
- Разумеется. Число сентябрьских казненных - тысяча триста человек. Убивали и по решению местных Советов, лишь в Кронштадте за одну ночь расстреляли четыреста заложников. Я почти наизусть помню на этот счет строки из донесения английского военного священника лорду Керзону: "Две барки, наполненные офицерами, потоплены, и трупы их выбросили в имении одного из моих друзей, расположенном на Финском заливе: многие были связаны по двое и по трое колючей проволокой".

Шел Рождественский пост, разведчик и резидент с особым усердием встали на вечернее молитвенное правило. В конце его помолились за упокой душ Новомучеников Российских и своего вдохновителя и начальника генерала Алексеева, скончавшегося в октябре в Екатеринодаре, который добровольцы после взятия в августе сделали белой столицей.

Орловский возгласил отпуст:
- Христос, истинный Бог наш, молитвами святаго Царя-Мученика Николая Государя Российского, Наследника его отрока Алексия-Царевича, благоверныя Царицы-мученицы и чад ее Царевен-мучениц помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец.
Де Экьюпаре возразил, что тот обращается к расстрелянной в июле Августейшей Семье как к уже канонизированным Церковью святым:
- Царственные мученики еще не прославлены и чудеса от них не явлены.
Потомок старинного дворянского рода Орловских, в котором сотни лет были монахи, священники, профессора Духовных академий, а отец Виктора Глебовича окончил Вологодскую бурсу, хотя потом и стал офицером, ответил:
- В житиях святых, Александр, чтите, когда на телесах мучеников без всякого прославления христиане храмы строили, лампады возжигали и молились им яко предстоятелям и ходатаям. А разве происшедшие сегодня события с нами, верными царскими слугами, и то, что мы еще живы, не чудеса?..

(Окончание на следующей стр.)

 

Связные ссылки
· Ещё о Литстраница
· Новости Admin


Самая читаемая статья из раздела Литстраница:
Очередной творческий вечер ИПХ поэта Н.Боголюбова в Москве 2010 года


<< 1 2 >>
На фотозаставке сайта вверху последняя резиденция митрополита Виталия (1910 – 2006) Спасо-Преображенский скит — мужской скит и духовно-административный центр РПЦЗ, расположенный в трёх милях от деревни Мансонвилль, провинция Квебек, Канада, близ границы с США.

Название сайта «Меч и Трость» благословлено последним первоиерархом РПЦЗ митрополитом Виталием>>> см. через эту ссылку.

ПОЧТА РЕДАКЦИИ от июля 2017 года: me4itrost@gmail.com Старые адреса взломаны, не действуют.