3) Публицист ИПХ А.Кузнецов о том, что Зарубежная Православная Церковь потерпела крах, т.к. ее иерархи, апологеты не обличили церковный Февральский грех, распявший Царя-Мученика и Русь
Послано: Admin 29 Дек, 2010 г. - 18:57
Царский путь
|
Начало цикла статей см.
1) Публицист ИПХ А.Кузнецов о Предсоборном Присутствии 1906 года, готовившим антимонархический Поместный Церковный Собор, состоявшийся в 1917-18 годах, и о еретике епископе Андрее (князе Ухтомском)
2) Публицист ИПХ А.Кузнецов о том, как Синод в феврале 1917, а потом Поместный Собор 1917-18 годов предали Царя-Мученика и разрушали Российскую Православную Церковь
Митрополит Антоний (Храповицкий)
Самосознание Катакомбной и Зарубежной Церквей характеризуется двойственностью и непоследовательностью по отношению к Февральскому греху.
С одной стороны чудовищные последствия революции были слишком очевидны для церковных людей, чтобы не вызвать её осуждения и не возбудить желания вернуться к порядкам, разрушенным революцией. С этой точки зрения история обеих частей Русской Церкви дает отрадные примеры отказа от многочисленных февральских заблуждений, возвращения к идее церковного монархизма, понимания величия подвига и глубины святости последнего Русского Царя, осознания необходимости искреннего покаяния в грехах, приведших к революции и падению Империи. Но с другой стороны, произошедшая переоценка ценностей и пересмотр ряда мiровоззренческих установок в практическом плане серьезных последствий не имели. Связано это было, прежде всего, с личной причастностью большинства членов Катакомбной и Зарубежной Церквей к Февральскому отступничеству от Царя. Открыто признать эту причастность имели мужество очень и очень немногие. Отсюда следовала половинчатость в отношении Февраля: он хоть и осуждался, но корни его искали где угодно, только не в церковной среде, и виновниками его указывали кого угодно, только не представителей епископата и клира Православной Церкви. Соответственно наблюдалась и избирательность в отношении последствий Февраля: отвергались и осуждались только те из них, к которым не была причастна церковная иерархия.
Так и Катакомбная и Зарубежная Церкви упорно продолжали держаться за фикцию так называемого «Всероссийского Поместного Собора», ошибочно полагая, что отречение от этого самочинного сборища лишает их канонических оснований своего существования. В действительности же этот «Собор», как и всё порожденное революцией, мог дать Церкви только несчастья и каноническое неустройство, и вдвойне абсурдно было цепляться за этот нелегитимный «Собор», когда, начиная со второй половины 20-х годов, сама жизнь разрушила искусственные бумажные конструкции, им созданные, и вернула бытие Катакомбной и Зарубежной Церквей в каноническое русло. Столь же неправильным было ссылаться на этот февральский «Собор» и его постановления в полемике с еретиком Сергием (Страгородским), поскольку сергианская ересь была не отрицанием Февраля, а его логическим развитием. Например, одним из излюбленных доводов против требования Декларации дать подписку о лояльности советской власти, была ссылка на постановление «Собора», разрешавшее членам Церкви придерживаться любых политических взглядов. В действительности же это постановление было столь же далеко от истинного Православия, что и сергианская «лояльность». Член Церкви вовсе не свободен в своих политических взглядах, а обязан придерживаться взглядов и убеждений монархических, и сергианскую подписку нельзя было давать исключительно по этой причине. (Здесь и далее выделение МИТ)
Столь болезненная привязанность к «Собору» объяснялась, главным образом, тем, что многие Отцы Катакомбной и Зарубежной Церквей были участниками этого сборища, и им трудно было быстро переломить себя и признать, что тогда они в послефевральском угаре и ослеплении занимались не строительством Церкви, а Её разрушением.
Документальные свидетельства о жизни Катакомбной Церкви достаточно скудны, поэтому полную картину отношения к Февральскому греху можно воссоздать только для Зарубежной Церкви.
Первый период существования Зарубежной Церкви неразрывно связан с именем одного из виднейших русских иерархов митр. Антония (Храповицкого). Этот архиерей, имевший до Февраля репутацию монархиста и черносотенца, в революцию малодушно оступился от Царя, согласился считать его свержение с Престола «отречением» и прекратил его поминовение за богослужением за два дня до того, как об этом официально распорядился революционный Синод. Заявлявший до революции, что «от верности Царю меня может освободить только его неверность Христу», митр. Антоний после Февраля православному Царю изменил и признал заведомо неправославное Временное правительство. Говоривший в свое оправдание в начале революции (5 марта), что «если бы Царь наш не отказался от власти и хотя бы томился в темнице, то я бы увещевал стоять за него и умирать за него», он в дальнейшем, когда Государь действительно попал в темницу, ни стоять, ни тем более умирать за него уже не призывал. Митр. Антоний был активным участником так называемого «Всероссийского Поместного Собора» и сторонником патриаршества, позабыв, что без Царя идея Патриарха теряет всякий смысл.
Вместе с тем, попав в эмиграцию и возглавив РПЦЗ, митр. Антоний оказался одним из первых, кто встал на путь решительного осуждения Февраля. Карловацкий Собор 1921 г, проходивший под его председательством, прямо высказался за восстановление на Всероссийском Престоле законного Царя из Дома Романовых. Чуть позднее, в 1924 г. соответствующее прошение о «возстановлении престола православных царей» было введено в молитву о спасении России, читаемую за литургией. Сам митр. Антоний считал принятые Собором решения недостаточными и в 1922 году в статье «Церковь и политика» писал, что Карловацкий Собор «если в чём провинился, то разве в том, что он не высказал с достаточной силою осуждения революции 1917 года и низвержения Государя. Кто же будет отрицать, что февральская революция была столько же богоборческой, сколько и противомонархической? Кто может осуждать большевицкое движение и в то же время одобрять Временное правительство?» Позднее митр. Антоний официально признал Великого Князя Кирилла Владимировича Императором Всероссийским и призвал к повиновению ему как законному Государю всех членов Церкви.
(ПРИМЕЧАНИЕ МИТ: См. документ:
Митрополит Антоний (Храповицкий)
Воззвание к православным русским людям
31 августа старого стиля 1929 г.
Ныне, 31 августа ст.ст., в 1924 г. обнародован Царский манифест о принятии Государем Императорской власти, которая согласно основным законам переходит к старшему в роде Царствующей Династии. Таковым старшим в роде, после кончины Государя Николая II, Его сына Цесаревича Алексея и Его брата Вел. Князя Михаила Александровича, бесспорно является Великий Князь Кирилл Владимирович — со дня издания того манифеста наш воцарившийся Государь Император, заявивший однако в том же манифесте, что если окажутся названные Высочайшие Особы живы, то Он без всякого извета отказывается от принятой Им власти и признает Их Своими Государями.
Если мы не примыкаем к обоим бунтам 1917 г., т.е. к бунту господскому или февральскому, ни к бунту солдатскому и еврейскому, или октябрьскому, то должны признать, что согласно законам, согласно древнему разуму и примеру прежних Государей, усопших трех Александров и обоих Николаев, власть Царскую получает законный наследник сам по себе, т.е. прямо от Промыслителя Господа без всякого избрания, ибо избрание рода Романовых с его потомством на царство совершилось в 1613 г. Великим Земским Собором в Москве, каковое избрание никакой законной властью отменено не было и не может быть отменено.
Не спеша заявил о Своей обязанности принять Царскую власть Великий Князь Кирилл Владимирович, но выждал время, когда доподлинно узнал о кончине Царя Николая II, Его Сына и Его Брата и тогда только объявил свой манифест.
Не поспешили и мы заявить свое подданство Его Императорскому Величеству новому Государю, но ожидали, как заявит себя в этом смысле признанный нами ранее Верховный Вождь русского народа и русского воинства Великий Князь Николай Николаевич. Однако и он, и Государыня Мария Федоровна, и полководец Врангель — все скончались в продолжении одного года, и верная Россия не предавшаяся большевикам — врагам Божиим и врагам народа русского осталась без Царя, что для нее невозможно, как показали последние годы, когда лишившаяся Царя Россия и сама почти перестала существовать, ибо от нее враги отняли самое имя ее, существовавшее 1067 лет и славившееся на весь мир — вместо России они провозгласили СССР <...>.
Долго молчал и я и не возвышал своего пастырского голоса к народу православному, но теперь, познав, что уже приближаюсь к исходу своему, обязуюсь повторить слова Пастыреначальника: «мне подобает делати дондежи день есть; приидет мощь егда никтоже может делати» (Иоан. 9,4).
Итак, отцы и братья, умоляю вас, отрекитесь окончательно от треклятой революции против Бога и Царя и предайтесь во имя Отца и Сына и Святаго Духа законному Царю нашему Кириллу Владимировичу и законному наследнику Его Владимиру Кирилловичу — не терпите больше, т.е. не примеряйтесь к тем, кто на ваших глазах в России разрушают Божий храмы, закрывают св. обители, убивают архиереев и весь священнический чин, выбрасывают чудотворные мощи угодников и благодатные иконы из св. храмов и часовен и стараются в своих мерзких школах уверять невинных детей и доверчивых юношей будто и Бога нет, и Христа не было, а можно спокойно и смело предаваться разврату, не слушаться родителей и обманывать своих жен. Евреи, распространяющие такие преступные убеждения, даже сами не живут таким зверским обычаем, а распространяют его, желая поголовно сгноить в пороках и затем совсем истребить русский народ.
Молитесь, чтобы Бог не попустил сего, но спас народ и отечество наше, возвратив наш народ к искреннему покаянию и православному благочестию.
Аминь.
Митрополит Антоний.
31 августа ст. ст. 1929 г.
Источник: ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 379, лл. 34-35, а так же: ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ. 1920-1940 гг. ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ ПОД РЕДАКЦИЕЙ ПРОФЕССОРА А.Ф. КИСЕЛЕВА. Москва, Гуманитарный издательский центр, 1999 -- http://rus-sky.com/history/library/emigration/index.htm)
Однако, в целом при митр. Антонии решительного осуждения Февральского греха в Зарубежной Церкви не случилось. Ни одно из постановлений революционного Синода отменено не было. Само участие Церкви в Февральской революции стыдливо замалчивалось. Продолжалось поклонение перед идолом «Всероссийского Поместного Собора» и фигурой патриарха, от которых РПЦЗ выводила свое преемство. Монархические усилия митр. Антония и группы его единомышленников наталкивались на мощное сопротивление идейных февралистов, составлявших в РПЦЗ большинство. Сам митр. Антоний, порвав с Февралем, публично не осудил своей личной причастности к нему, чем в значительной степени обесценил свое возвращение к церковному монархизму.
При преемнике митр. Антония митр. Анастасии (Грибановском) существенного продвижения в вопросе осуждения и преодоления Февральского греха в РПЦЗ также не произошло. Крупным событием в начале первоиераршества митр. Анастасия стал II Всезарубежный Собор, проходивший в 1938 г. в Сремских Карловцах. Этот Собор помимо очень сильного Послания, в котором Февральский грех предательства и убийства Помазанника Божия прямо назывался главной причиной гибели России, постановил вернуть в чинопоследование Недели торжества Православия анафематизм о восстающих на Царскую власть, который был самочинно удален участниками так называемого «Всероссийского Поместного Собора». Однако при этом не последовало никакого осуждения этого «Собора», дерзнувшего на подобное богохульство, а также разъяснения, как так получилось, что на протяжении целых 20 лет этот анафематизм был удален из богослужения.
После трагически закончившейся для России Второй Мiровой войны Синод РПЦЗ вынужден был перебраться из Югославии в демократические США. Нахождение в масонской среде не могло способствовать поиску путей по преодолению наследия Февраля, а скорее затрудняло его. Послевоенные годы первоиераршества митр. Анастасия в этом отношении были отмечены лишь появлением крупных духовных мыслителей (свт. Иоанн (Максимович), архиеп. Аверкий (Таушев), архим. Константин (Зайцев) и др.), сумевших с позиций православной историософии идейно осмыслить Февраль и его причины. Однако даже в их трудах вопрос об активном участии духовенства в свержении монархии обходился стороной или рассматривался лишь в русле общей вины русского народа в Феврале. В церковно-каноническом плане после войны также никаких подвижек не произошло: РПЦЗ продолжала пользоваться искаженными революцией богослужебными текстами, из которых были вымараны упоминания о царях; на церковных службах по-прежнему возносились молитвы о неправославных, зачастую откровенно масонских властях стран пребывания РПЦЗ; авторитет и канонический статус так называемого «Всероссийского Поместного Собора» сомнению не подвергался; была создана искаженная февральскими мифами официальная церковная история.
Сам митр. Анастасий был известен почитанием Царя-Мученика, но при этом избегал говорить о своей личной причастности и причастности других архиереев к Февральскому греху. Например, в своем знаменитом «Похвальном слове», посвященном памяти убитых большевиками митр. Владимира (Богоявленского) и митр. Вениамина (Казанского), он сознательно умалчивает об активном участии этих архиереев в свержении монархии и недопущении её реставрации, следствием чего и стал приход к власти большевиков, от рук которых митрополиты и пострадали.
Третий Первоиерарх РПЦЗ митр. Филарет (Вознесенский) в отличие от своих предшественников к Февральскому греху напрямую причастен не был, т.к. во время революции был ещё подростком, поэтому у него не могло быть личных причин, препятствующих преодолению этого греха. Однако в его время самосознание членов Зарубежной Церкви уже активно разрушалось либерально-масонскими идеями и лжеучениями, в частности отношение к демократии как власти «от Бога» стало в РПЦЗ господствующим. В таких условиях митр. Филарет должен был думать уже не о грехе Февраля, а скорее о том, как сохранить в РПЦЗ хотя бы то, что она уже имела.
При митр. Филарете самым значительным достижением на пути преодоления февральского греха стала канонизация в 1981 году святого Царя-Мученика Николая II и его Семьи. Одним этим актом смывалась вся та духовная и нравственная грязь, которую на протяжении десятилетий выливали на Государя и Государыню, а все их ругатели и «критики» сразу попадали в разряд богохульников. Служба Царю-Мученику, составленная архиеп. Антонием (Синкевичем), была исполнена покаянными мотивами и недвусмысленно упоминала о февральском грехе. Однако даже такое отрадное событие как прославление Царя было смазано одновременной канонизацией вместе с ним таких лиц как митр. Владимир (Богоявленский) и патр. Тихон (Белавин), членов революционного Синода первого состава и активных участников свержения монархии и совращения русского народа в грех клятвопреступления, при этом в богослужебном поминовении Новомучеников эти два иерарха были поставлены выше Царя. Точно также на иконе Новомучеников и Исповедников Российских, написанной к прославлению архим. Киприаном (Пыжовым), в центре образа находились эти два иерарха, а Царь в полном соответствии с папистской доктриной оказался помещенным среди мiрян. Само появление такой иконы неканонического письма, отражающей не православное, а католическое учение о месте Царя в Церкви, свидетельствовало о том, насколько неглубоким на тот момент было понимание Февральского греха в РПЦЗ и недостаточным покаяние в нем. Также совершенно непостижимым выглядело причисление к лику Новомучеников еп. Андрея (кн. Ухтомского) ярого цареборца, хулителя Самодержавия и персонально Государя Императора Николая II.
Во всем остальном, что касается февральского греха, никаких изменений в лучшую сторону при митр. Филарете не произошло. Богослужение в РПЦЗ совершалось по февральским чинопоследованиям; продолжались возноситься молитвы за масонские власти демократических стран Запада; активное участие духовенства в свержении монархии по-прежнему упорно замалчивалось; отношение к так называемому «Всероссийскому Поместному Собору» нисколько не изменилось; официальная церковная история Февраля пополнилась новыми мифами.
При четвертом Первоиерархе РПЦЗ митр. Виталии (Устинове) вопрос о Феврале вообще не поднимался. Этот период характеризуется борьбой за само существование РПЦЗ, сохранение её самостоятельности и независимости от мiровых антихристианских сил. При митр. Виталии Зарубежную Церковь окончательно захватила апостасия, одним из признаков которой стало бесшумное исчезновение из молитвы о спасении России прошения о «возстановлении престола православных царей».
(Продолжение на следующих стр.)
|
|
| |
|
