«Критская уния», тайно заключенная в 2008 году МП и Ватиканом для оправдания лжедогмата о папской непогрешимости: “Римский епископ как наследник Петра”
Послано: Admin 18 Фев, 2010 г. - 20:42
Апостасия
|
Возгласами "еретик!" встретила группа молящихся вечером 13 февраля 2010 в храме во имя иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радосте" на Ордынке в Москве вышедшего на полиелей митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева), председателя ОВЦС МП, постоянно служащего в этом храме. Таким образом группа "ревнителей православия" выразила свое отношение к участию иерарха в составлении документа Смешанной комиссии МП и Ватикана по православно-католическому диалогу о примате Папы Римского, известного также как "Критская уния".
Документ Смешанной православно-католической комиссии МП и Ватикана по богословскому диалогу.
Часть первая «Роль епископа Рима в общении с Церквами в I тысячелетии»
Айос-Николаос, Крит, Греция, 27 сентября – 4 октября 2008 г.
Введение
1. В равеннском документе "Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви: церковное общение, соборность и власть" католики и православные признают нераздельную связь между соборностью и приматом на всех уровнях церковной жизни: "Примат и соборность взаимозависимы. Поэтому на различных уровнях церковной жизни — местном, региональном и вселенском — примат должен всегда рассматриваться в контексте соборности, а соборность, таким же образом, — в контексте примата" (Равеннский документ, пар. 43). Они также пришли к соглашению, что "в каноническом порядке (taxis), засвидетельствованном древней Церковью", который был "признан всеми во времена неразделенной Церкви", "Рим, как Церковь, которая "главенствует в любви", согласно выражению св. Игнатия Антиохийского, занимал первое место в taxis, и поэтому римский епископ был первым среди Патриархов" (пар. 40, 41). Документ рассматривает активную роль и прерогативы епископа Рима как "первого среди Патриархов", "первенство епископов старейшего престола" (пар. 41, 42), и приходит к заключению, что "роль Римского епископа в общении со всеми Церквами должна быть изучена более глубоко". "В чем заключается специфическая функция епископа "первого престола" в экклезиологии koinonia (общения)?" (пар. 45).
2. Поэтому тема новой стадии богословского диалога — "Роль епископа Рима в общении Церкви в I тысячелетии". Целью является более глубокое понимание роли епископа Рима в тот период, когда Церкви Востока и Запада были в общении, несмотря на некоторые расхождения между ними, - чтобы ответить на поставленный выше вопрос.
3. Настоящий текст коснется тем, в которых будут рассматриваться следующие четыре пункта:
- Церковь Рима, prima sedes (первенствующий престол)
- Римский епископ как наследник Петра
- роль Римского епископа во времена кризиса церковного общения
- влияние небогословских факторов
Римская Церковь, "prima sedes"
4. Католики и православные согласны с тем, что с апостольских времен Церковь Рима признавалась первой среди поместных Церквей как Востока, так и Запада. Писания мужей апостольских ясно подтверждают этот факт.Рим, столица империи, быстро стал известен в ранней Церкви как место мученичества свв. Петра и Павла (ср. Апок. 11:3-12). Он занимал уникальное место среди поместных Церквей и имел особое влияние. В конце Iвека, обращаясь к примеру мучеников Петра и Павла, Римская Церковь написала длинное письмо Коринфской Церкви, которая изгнала своих старейшин (1 Клим. 1, 44), и призывала к тому, чтобы единство и гармония (homonoia[буквально "единомыслие" – Портал-Credo.Ru]) были восстановлены. Письмо было написано Климентом, впоследствии отождествленным с епископом Рима (ср. Ириней, Против ересей, 3, 3, 2), хотя точная форма главенства в Риме в этот период остается неясной.
5. Вскоре после этого, на пути к мученичеству в Риме, Игнатий Антиохийский писал о Римской Церкви с большим уважением, как о "достойной Бога, достойной чести, достойной называться благословенной, достойной процветания, достойной чистоты". Он обращался к ней как к "председательствующей в области римлян", а также "председательствующей в любви" ("prokathemene tes agapes", К Римлянам, приветствие). Эта фраза интерпретируется различным образом, однако, вероятно, она говорит о том, что Рим обладал старшинством и главенством в данной области, и что он был знаменит главными христианскими качествами, а именно, верой и любовью. Игнатий также говорил о Петре и Павле, которые проповедовали римлянам (К Римлянам, 4).
6. Ириней подчеркивал, что Церковь Рима была надежным эталоном (referencepoint, букв. "начало координат", "точка отсчета" – Портал-Credo.Ru) для апостольского учения. С этой Церковью, основанной Петром и Павлом, необходимо, чтобы каждая Церковь согласилась (convenire) "propter potentiorem principalitatem" — фраза, которую можно понимать по-разному — "из-за ее более великого происхождения", или "из-за ее более значительного авторитета" (Adv. Haer., 3, 3, 2). Тертуллиан также прославлял Римскую Церковь, "на которую апостолы (Петр и Павел) излили все свое учение вместе со своей кровью". Рим был наиболее выдающейся среди апостольских Церквей, и ни один из многих еретиков, которые шли сюда, чтобы получить одобрение, не был даже принят (cf De Praescrip. 36). Римская Церковь была поэтому эталоном (referencepoint) сразу и для "правила веры", и для поисков мирного разрешения трудностей как внутрицерковных, так и возникавших между некоторыми Церквами.
7. Римский епископ иногда был не согласен с другими епископами. Относительно даты Пасхи Аникита Римский и Поликарп Смирнский не пришли к согласию в 154 году, но сохранили евхаристическое общение. Сорок лет спустя епископ Виктор Римский повелел собраться соборам, чтобы окончательно разрешить вопрос, — интересный ранний пример соборности и, заодно, пап, одобряющих соборы, — и отлучил от общения Поликрата Эфесского и азиатских епископов, когда их собор отказался принять римскую линию. Ириней упрекал Виктора за его суровость и, видимо, он отменил свое решение, и общение сохранилось. В середине III века разразился большой конфликт относительно вопроса, нужно ли перекрещивать крещенных у еретиков при принятии в Церковь. Ссылаясь на местную традицию, Киприан Карфагенский и епископы Северной Африки, которых поддерживали соборы вокруг восточного епископа Фирмилиана Кесарийского, настаивали, что такие люди должны пререкрещиваться, в то время как епископ Стефан Римский, который ссылался на римскую традицию и даже на Петра и Павла (Cyprian, Ep. 75, 6, 2), говорил, что нет. Общение между Стефаном и Киприаном сильно пострадало, но не было формально прервано. Ранние века показывают, что взгляды и решения римских епископов иногда оспаривались их собратьями-епископами. Они также показывают интенсивную соборную жизнь ранней Церкви. Например, множество африканских соборов того времени и частая переписка Киприана со Стефаном, а особенно с его предшественником Корнилием демонстрируют дух живой коллегиальности (ср. Cyprian, Ep. 55, 6, 1-2).
8. Все церкви Востока и Запада верили, что Римская Церковь имеет первое место (т.е. примат) среди Церквей. Этот примат следовал из нескольких факторов: основание этой Церкви Петром и Павлом, и ощущение их живого присутствия в ней; мученичество в Риме этих двух первоверховных апостолов (koryphes), и расположение их гробниц (tropaia) в городе; и тот факт, что Рим был столицей империи и центром коммуникаций.
9. Ранние века показывают фундаментальную и нераздельную связь между приматом Римского престола и приматом его епископа: каждый епископ представляет, персонифицирует и выражает свой престол (ср. Игнатий Антиохийский, К Смирнянам 8; Cyprian, Ep. 66, 8). Действительно, было бы невозможно говорить о примате епископа, не упоминая его престол. Со второй половины II века существовало учение, что непрерывность апостольского предания означается и выражается в преемстве епископами тех кафедр, которые были основаны апостолами. Восток и Запад продолжали придерживаться убеждения, что примат престола предшествует примату его епископа и является источником последнего.
10. Киприан верил, что единство епископата и Церкви было символизировано личностью Петра, которому было дано первенство (primacy– "примат". – Портал-Crodo.Ru), и в его кафедре, и что на всех епископах в совокупности лежит эта ответственность ("in solidum"; De unit. ecc., 4-5). Поэтому кафедру Петра можно найти в любом престоле, но особенно в Римском. Те, кто приходят в Рим, приходят "к кафедре Петра, к первенствующей Церкви, к самому источнику епископского единства" (Ep. 59, 14, 1).
11. Примат Римского епископа оказался выраженным в различных концепциях: cathedraPetri (кафедра Петра), sedesapostolica (апостольский престол), primasedes (первый престол). Однако, говоря словами Папы Геласия, "первый престол не подсуден никому" ("Prima sedes a nemine iudicatur"; cf. Ep. 4, PL 58, 28B; Ep. 13, PL 59, 64A), что позднее было поставлено в экклезиологический контекст и стало предметом для споров между Востоком и Западом, первоначально лишь в том смысле, что император не может судить Папу.
12. Восточная и Западная традиции признают определенную "честь" (timi) первого среди патриарших престолов, которая не является исключительно почетной (6 канон Никейского собора; 3 канон Константинопольского собора; 28 канон Халкидонского собора). Она закрепляет "власть" (exousia; ср. Равеннский документ, пар. 12), которая, тем не менее, осуществляется "без господства, без физического или морального насилия" (Равенский документ, пар. 14). Хотя в I тысячелетии Вселенские соборы созывались императором, ни один собор не мог быть признан вселенским без предварительного или последующего одобрения Папы. Это можно рассматривать как применение на вселенском уровне жизни Церкви принципа, провозглашенного в 34 Апостольском правиле: "Епископы каждой провинции [province] (ethnos) должны признать того, кто первенствует (protos) среди них, и считать его своей главой (kephale) и не делать ничего важного без его согласия (gnome); каждый епископ может делать только то, что касается его собственной епархии (paroikia) и зависимых от нее территорий. Но первенствующий (protos) не может делать что бы то ни было без одобрения остальных. И таким образом согласие (homonoia)да будет преобладать, и похвалится Бог чрез Господа во Святом Духе" (ср. Равеннский документ, пар. 24). На всех уровнях церковной жизни примат и соборность взаимозависимы.
13. Император Юстиниан (527-65) закрепил чин пяти главных престолов — Римского, Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского — в имперском праве (Novellae 131, 2; cf 109 praef.; 123, 3), установив, таким образом, то, что теперь известно как пентархия. Римский епископ считался первым по чину (taxis), хотя традиция Петра не упоминалась.
14. При Папе Григории I (590-604), полемика, которая уже началась при Папе Пелагии II (579-590) относительно титула "Вселенского Патриарха" для патриарха Константинополя, продолжилась. Различное понимание этого титула на Востоке и на Западе привело к возникновению полемики. Григорий видел в этом титуле недопустимое самомнение и нарушение канонических прав других восточных престолов, в то время как на Востоке этот титул понимался как выражение более обширных прав патриархата. Позднее Рим согласился с этим титулом. Григорий говорил, что лично он отказался от титула "Вселенский Папа", вместо этого считая честью, если каждый епископ получит честь, принадлежащую ему ("моя честь есть честь моих братьев", Ep. 8, 29). Он называл сам себя "рабом рабов Божиих" (servus servorum dei).
15. Коронация Карла Великого в 800 году Папой Львом III стала началом новой эры в истории папских претензий. Еще одним фактором, который привел к различиям между Востоком и Западом, стало появление Ложных Декреталий (ок. 850), которые были направлены на усиление римской власти для защиты епископов. Декреталии сыграли огромную роль в последующие годы, так как Папы постепенно стали действовать в духе Декреталий, в которых заявлялось, например, что по всем важным вопросам (causae maiores), особенно касающимся низложения епископов и митрополитов, окончательное решение принимает Римский епископ, и что все вселенские и поместные соборы получают законную власть посредством утверждения Римским престолом. Константинопольские Патриархи не приняли эту точку зрения, которая противоречила принципам соборности. Хотя в Декреталиях, на самом деле, речь не шла о Востоке, на поздней стадии, во втором тысячелетии, представители Запада применяли их к Востоку. Несмотря на растущее напряжение, в 1000 году христиане Востока и Запада все еще сознавали себя принадлежащими к единой неразделенной Церкви.
Окончание см.: Часть вторая “Римский епископ как наследник Петра”
|
|
| |
|
