МЕЧ и ТРОСТЬ

В.Черкасов-Георгиевский «Кондрат в Германии и Абхазии, Лота из Бонна и женщины французского лейтенанта». -- Фрагмент из романа «ЧЕМ НЕ ШУТИТ ЧЕРТ»

Статьи / Литстраница
Послано Admin 21 Сен, 2010 г. - 20:13

ОБЩЕЕ ОГЛАВЛЕНИЕ ФРАГМЕНТОВ КНИГИ [1]

Из ЧАСТИ V «Ф Р О Й Л Я Й Н» книги: В.Черкасов-Георгиевский «Чем не шутит черт», «ТЕРРА-Книжный клуб», 2000

15
В Бонне фройляйн Лота подвезла меня до Маркет-плац, чмокнула в губы и укатила по своим делам. Я пошел в гостиницу.

После ссоры с Лотой лихорадочно я думал:
"-- Бизнесменские навороты не в счет, более-менее по трезвяку катит. А как завлекательная баба начинает своим товаром трясти, в стакан лезу! Пора ж прозреть - с моей психикой надо с ними вообще не вязаться. Запью же и сдохну. На кой ляд мокрохвостых в сердце пускать?

Взять блатарей, терся ж с ними по форцовке, знаю. У них никакой личной собственности и пристрастия на любую бабу по воровскому закону не должно быть. Жениться - за падло, баба - не человек. Да конечно же - дьяволы в юбках! Стерегутся урки, потому что и так играми занимаются рисковыми, смертельными. Замечал не раз: если садятся или в другую беду попадают, то сплошь и рядом потому что всей подноготной упали на какую-нибудь биксу, ей доверились. Она и сдает: по мести, болтливости, ревности или привычной глупости, часто и сама того не ведая.

Я-то ведь тоже в раскладе смертельном! На святое дело иду, и от ведьмы Лотки отстать не могу!"

Завернул я в свою улицу. У входа в мой отель за столиками у мексиканского ресторанчика на свежем воздухе сидели за кайфом разные люди. Окно моего номера выступало на втором этаже прямо над ними.

Я прошел мимо собора улочкой вниз и увидел дом великого музыканта Людвига ван Бетховена. Был он в три этажика, на скате крыши пара окошек чердачной мансарды. Тяжелые ставни окон дома настежь, под ними в висящих ящиках с землей полыхали живые цветы. Зеленые, алые, белые, карие, золотые пятна отделки мощного фасада и растений! Под Бетховена я когда-то в Москве хлебнул от души, с улыбкой подумал я, но у него напиться уж точно мне не удастся.

За массивное кольцо я растворил ворота металлом изукрашенной двери. В холле, выходящем на двор, купил у чинной фрау билет. В дворовом садике зелень буянила, как и по двухэтажному крылу дома.

В комнатах с дощатыми полами по чистым стенам висели темные фамильные портреты, пожелтевшие документы, рисунки старого Бонна. В основном в глаза бросались музыкальные инструменты.

Дед-то Людвига был заведующим придворной боннской капеллой, батя -- придворным певцом. Парнишка, как только выучился ходить, притянулся к музыке. Быстро освоил клавесин, орган, скрипку, альт, флейту. В 11 лет уж его отдали в учение к видному композитору, а потом в Бонне стал Бетховен-младший концертмейстером придворного театра и помощником органиста капеллы. Династия по профессии. Так-то из рода в род и на Смоленщине у плотников, например, велось.

До 22-х лет прожил в этом доме Бетховен, потом навсегда укатил в Вену, где и помер в 57. Там ему интереснее было, брал уроки у ненормального Моцарта и у Гайдна. В учителях у Бетховена был и Сальери, на которого наш Пушкин наклепал. А свое Людвиг ван сочинять начал 12-летним в низких комнатах, по которым я бродил.

Обнаженные консоли древнего органа выступали в мраморной нише: педальная доска вроде стиральной, регистры на уровне рук стоящего. На пюпитре раскрытые ноты, словно Людвиг только что вышел. Бетховенское "гранд пиано" на резных ногах, возносящих таинственные струны, стояло в большом зале. Мраморный комод камина был неподалеку, его литые чугунные створки закрыты. Верхняя же доска фортепьяно была распахнута, как и потрескавшиеся клавиши; они светили.

Бюст Бетховена единственной вещью высился в тесной верхней светелке. Здесь Людвиг родился в 1770 году. Солнечное масло прямоугольно лилось из окна к подножью скульптуры. Грива волос, брови вразлет, решимость стиснутых губ над тяжестью раздвоенного подбородка... Хватил лиха за одаренность.

Только представить, гений музыки - и с двадцати семи лет страдал глухотой. Ближе к смерти совсем ему пришлось отказаться от публичных выступлений. А шпыняли и доставали за дохлую зарплату? Вот какую заметку я читал в газете в Москве:

 «БЕТХОВЕН ЖДАЛ ДЕНЕГ. И ДОЖДАЛСЯ

 На недавнем аукционе в Лондоне было выставлено письмо Бетховена, в котором великий композитор возмущается, что ему не заплатили за день работы в Венском императорском придворном театре. Судя по всему, руководство театра усомнилось в том, что композитор вообще был в этот день на рабочем месте. В письме Бетховен называет работодателей "вандалами" и замечает, что "с удовольствием превратился бы в медведя, чтобы можно было лежать, сосать лапу и время от времени задирать подкрадывающихся врагов".

 Письмо продали за 25000 долларов. На этом же аукционе был выставлен локон Бетховена, отрезанный его другом на следующий день после смерти титана композиции: этот лот ушел за  16 500 долларов».

Вот как! Полуглухой Бетховен на работу под игом таскался, одинокий, но дела своего человек не бросал. Судя по внешности и тому, что был лучшим пианистом и композитором Вены, вряд ли слабо перед ним дамы задницами трясли. Ни хрена, в нужде и тогда, когда уже не расслышивал даже самых громких звуков оркестра, а с собеседниками объяснялся записками, вёл он свою линию. Через борьбу с судьбой - к победе! Об этом мужик писал, этому поклонялся.

Я припомнил, как моя жена однажды неглупо сказала:
- Бабы у мужчин должны быть между делом.

У меня линия, правда, шла другая, нежели у Бетховена. А супругу я всё одно бросил, чтоб не мешалась. Вроде Лоты имела она университетское образование.

(Продолжение следует)

16
Я вышел из бетховенского гнезда и спустился по улицам к знаменитой реке Рейн. Из городского сборища, где смаковали из красивой посуды почти на каждом шагу, старался я смыться побыстрее. Так же спасался я в Абхазии в начале моей трезвости.

Было это незадолго до войны абхазцев с грузинами, у которых столица Тбилиси. Тогда в абхазской столице Сухуми с митингами, забастовками шли эти разборки. Чувствовалось, скоро южные люди начнут друг в друга пулять. Бригада московских шабашников, в которой и я пахал, кое-что под Сухуми построила. Ребята, слыша, к чему там идет, забеспокоились. Послали туда меня окончательный расчет с заказчиков получить как самого доверенного, непьющего.

Сам погибай, а товарищей выручай. Согласился я, хотя кто ж в России не знает, что если попал в Грузию, и тем более в ней в черноморскую Абхазию, не выпить там все равно, что харкнуть на хлебосольных хозяев.

Когда мы в Абхазии вкалывали полным световым днем, было не до ее красот. А как приехал я на венец делу, южане как за гостя и взялись. С утра до вечера едва отбивался, чтобы не заставили выпить в феерических, беспредельных их застольях. Сначала чуть было не свихнули они меня под Новоафонским монастырем.

Лежат горы Нового Афона на берегу близ Сухуми. Гряды их уходят выше и выше, воплощаясь в блистающий снегами Главный Кавказский хребет. Здесь внизу у теплого моря греки еще за 600 лет до рождения Иисуса Христа закладывали свои античные города.

Шестой век до нашей эры - "осевое время" современного человечества! Тогда в Палестине пророчествовали Илия, Исайя, в Индии медитировал Будда, китайские мудрецы Конфуций, Лао-цзы создавали религию Дао, иранец Заратустра слагал свой культ. В мире появились первые философы. Греки Платон, Геракит, Пифагор, Архимед выдвигали свои системы и рядом сияла поэзия Гомера. Европейская старина блекнет в волнах здешнего седого черноморского прилива.

С птичьего, самолетного полета новоафонские горы видны выступом, вторгающимся в море. Абхазию называли "золотым зубом" Грузии. Выступ по-абхазски - "анакоп". Анакопией назвали абхазцы крепость, построенную ими тут в пятом веке на Иверской горе. Крепостные развалины целы и ныне. В седьмом веке бастион штурмовали арабы, огнем, мечом разрушившие Армению и Грузию. Здешние воины им не поддались. Анакопия стала столицей Абхазского царства, когда в восьмом веке Леон Второй объявил себя независимым от Византии царем.

Самое древнее название этого места Псырцха – Пихтовый родник, по-русски. Здесь убили пришедшего в эти края апостола Христова Симона Зилота, прозываемого также Симон Кананит. Храм над его погребением, возведенный в шестом веке, до сих пор стоит у шумящего водопада. Псырцхой называлась и река, рождающаяся тут из родника. Здесь много подземных вод. Выдолбленный для них в скале колодец выручил анакопийцев в арабской осаде.

Проезжаешь к Новому Афону по приморскому, как приречному у Рейна, шоссе мимо бывшей дачи Сталина. Пихтовые рощи (если не пожгли их потом в абхазско-грузинских боях) частоколом мохнатых пирамидок стелятся на подступах к монастырю. Его в 1874 году основали монахи со Святой Афонской горы в Греции.

Я с абхазскими дружбанами бродил там с утра.

Монахи, прибывшие с основного Афона, помимо церквей выстроили здесь жилые корпуса с кельями, разбили парк, посадили оливы. Иноки были мастерами на все руки: соорудили десятиметровый водопад и запустили на нем гидроэлектростанцию. Далеко не всё, конечно, потомки сохранили. Но дух того, что заложилось монашеским подвижничеством, жил. В Новоафонском соборе, стоящим на горном подножье, красота убранства и отделки исконно святоотеческая, и было очень чисто.

Еще одним счастьем для туристов являлась там знаменитая Новоафонская пещера, обнаруженная лишь в 1960-е годы. Мне - подземелий не любителю - идти в нее не хотелось. Да куда ж деваться: иначе сразу за стол в бутылочную засаду. Пещеры древние, где еще атланты Атлантиды прогуливались и в каменный век народ ночевал, я уж видывал, когда с шабашниками выезжал по Советскому Союзу.

Кунгурская уральская ледяная пещера в Пермской области мешками своими, сквозняками неизвестно куда, помню, страху навела, хотя и драгоценно переливалась ледопадами. А полный тихий ужас я получил в Туркмении, в Бахарденской пещере под Ашхабадом у Кара-Кумского канала. В ней было подземное озеро. Вода, уходящая из него под каменными навесами к черту на кулички, была как застывшая черная сметана, пузырьком не шевелилась. Молодой парень-туркмен, привёзший меня туда, сам был застрашённым, хотя не впервые это видел.

Говорит он мне, на бездну показывая:
- Кто туда ушел - обратно не пришел.
- А плавали люди? - я спрашиваю.

Он с медной морды кивнул с величием ламы тибетского.

Про такое же вот озеро я читал в книжке о Тибете. Тоже там непроницаемо: ни ряби, ни звука в мертвой тишине. Пятеро отчаюг-монахов на свой риск поплыли с факелами на плоту в глубину. Много километров под сводами гребли. Как вдруг исчезли нависавшие стены из видимости! Порыв ветра откуда-то! Загасил факелы… Плот ходуном заходил, ныряет, снова выпрыгивает, потом перевернулся. Монахи в воде, руками за крепления плота
еле хватаются. Трое ушли на дно. А двое удерживающихся потеряли счет времени.

Кромешность, никакого просвета, вокруг них - как гигантский черный шар. На земле не бывает так темно. Приготовились монахи помирать. Но течение ли, Будда ли тех двоих все-таки спасли: вынесло из-под гор на равнинную реку.

Самое главное, что есть на той тибетской подземной воде островки. К ним добирались лишь специально посвященные ламы. Обнаружили они там три великаньих трупа: двое мужчин и женщина. Мужчины ростом не менее пяти метров, женщина – выше трех. Большие головы конусом у них, челюсти углом, маленькие рты с губами в нитку, носы спицей, глубоко западающие глаза.

Много чего об истории Земли написано, а тибетские ламы после своих астральных полетов вот что сообщают. Тыщи и тыщи лет назад Земля-то была ближе к Солнцу и крутилась в противоположную нынешней сторону. Дни были покороче и жарче. Гиганты, которых на подземных островках тибетцы нашли, тогда жили в несравненно высшей по интеллекту, чем наша, цивилизации. Атлантидой называли древние греки ту географию и времена.

Какая-то блуждающая в космосе планета столкнулась с Землей Атлантиды. Наш шар сошел с орбиты, стал вращаться в новом направлении. Обратные гравитационные силы вздыбили ветры и моря, начались землетрясения. Вода залила мир. Некоторые места канули в пучину, другие поднялись. Тибет, например, был приморским раем вроде Абхазии. После катастрофической тряски поднялся он выше четырех тысяч метров над уровнем моря. Горы, извергавшие дымящуюся лаву, окружили будущую страну лам...

Вот с такими занимательными мыслями я и зашел в Новоафонскую пещеру Иверской горы, на верхушке которой лежали развалины Анакопии. Были подземелью миллионы лет. Так этой пещерой наши современники восхитились, что сотворили на ее входе в советское время вестибюль с метро и шикарной рукотворной мозаикой. Поехали мы в красивых вагонах вглубь. Увидели там чертоги девяти природных залов, а еще -- гротов, галерей, колодцев и озер.

Сталактитовые дворцы в изощренности сосулек, колонии приземистых и в пиках сталагмитов, ампир театральных лож, витиеватость пагод... Окислы железа красили их желтизной, красноватым, медные соли -- в голубое, соединения хрома - зеленью, а примесь марганца ваяла в темно-фиолетовое. Белизна известняка, кальцитовые драпировки стен, кремовое и оранжевое россыпями...

Короной в великолепии был Геликтитовый грот. Загадочна его атмосфера: вопреки силе тяжести кристаллы-геликтиты растут куда угодно, только не вниз. Среди них нет двух одинаковых - армады фантасмагорических щетинок, змеек, ёжиков, крючков, штопоров. Пол между искрящихся стен был там узорчатым от живописи капель воды.

Глаза восхищались, а слух все время настораживался. Эти пещеры не молчали. В их органных трубах на поверхность таились звуки и голоса. Из каких гравитаций и времен?

Под сводами кое-где черным тряпьем висели летучие мыши. Сколькой кровью, из каких тел вампирно живились их поколения, знающие все выходы наружу?

Вода в здешних озерах отливала яркой зеленью, а глубины были угольно черны. Безглазые жуки-трехусы ультразвучно выдвигались из глиняных складок. Чьи посыльные эти шестиногие тут миллионы лет?

Гладь одного из озер не морщинилась месяцами. Как вдруг вздувалась, клокотала и затопляла на десятки тысяч квадратных метров подземелья...

Наверху, в солнечной на вид, изумрудной пихтовой роще убили посланника Христова Симона. Может быть, в этот миг апостол склонился к роднику, бьющему из недр, которые местные веками называют Бездонной ямой?..

После такого туризма истинно: не захочешь, а выпьешь. Это послание из обиталища летучих мышей и трехусов пригвоздило меня позже, хотя и в тот день за обедом я едва продержался.

Обедали мы с абхазцами на веранде ресторана, перед которой лежало синее море, а рядом в прозрачном пруде вились огненно-красные, с золотыми плавниками декоративные рыбы и плыла, согнув белые шеи, перисто светя, пара лебедей.

Лучшей кухней в мире я считаю кавказскую: великое разнообразие свежей зелени и мяса. Я на еду налегал, абхазцы по святому долгу гостеприимства подсовывали рюмки, стаканы, бокалы, роги, бутылки, графины мне безостановочно, с биением себя в грудь. Я, как придумал сначала, одно твердил: что недавно попал в
автокатастрофу, перенес на голове операцию, врачи пить на год запретили.

Хозяева пошушукались, снарядили куда-то на машине гонца. Когда тот вернулся: несет заплесневелую, в паутине бутылку вина.

Поставили они ее в центр стола как икону, заревели с высокоторжественным харями:
- Это только для тебя! И умирающий не умирает, пока это не попробует! Целебное, от царского времени сохранено – из подвалов дачи Сталина.Я опять свое: врачи-то, с ума-то могу сойти...

Они, едва не плача:
- Смотри на Астамура! Астамур нас с тобой на своей машине по горным, очень опасным дорогам возит. И чтобы убедить тебя в полной безвредности, святости этого вина, он сейчас его выпьет, а потом опять за руль сядет.

Распечатали они молитвенно историческую бутылочку. Налили стакан Астамуру. Чудесно, не хуже золотых рыб в пруду рядом, рдяно всполохнулось это вино. Астамур, закатив глаза, выпил.

Вот что было в таком доказательстве? Или это вино взаправду и умирающим, и алкоголикам можно без последствий пить, или кавказским людям важнее гостя напоить, чем его жизнь от поддавшего шофера спасти?

Я это проверять не стал и возмущенные абхазцы отвезли меня в Сухуми и сдали на расправу гостеприимством грузинам.

17
На боннском берегу Рейна я прошел к пристани, купил билет и сел на прогулочный теплоходик, на котором во Франкфурте обещала в обнимку со мной плыть Лота. Из Сухуми мне на таком же плавсредстве пришлось далеко уйти в море, когда ухайдакали меня грузины.

Удалось абхазским грузинам поставить меня на грань жизни и смерти, конечно, и потому что Сухуми в том самом шестом веке до нашей эры назывался Диоскуриадой. Город греческие купцы из Милета основали и заторговали из его античности с племенами Кавказа солью, скотом, воском, хлебом, рабами. В первом веке нашей эры его завоевали римляне, возвели крепость, переименовали в Себастополис и разместили гарнизон. Потом город отошел Византии, а с двенадцатого века он стал генуэзской факторией. В шестнадцатом веке турки в нем обосновались, построив новую крепость с названием Сухум.

Откуда слово "Диоскуриада"? От Диоскуров, какие по-русски переводятся: сыновья Зевса. Была у главного древнегреческого бога Зевса и его супруги Леды пара этих резких близнецов: смертный Кастор и бессмертный Полидевк. Братовья творили героическое. В Аттику сходили за освобождением прекрасной Елены, Тесеем похищенной. Были в походе аргонавтов за Золотым Руном. Кастор являлся специалистом по укрощению коней, Полидевк - знаменитым кулачным бойцом. Диоскуры эти стали спартанскими божествами. Молились на них в Спарте, а об ухарях той страны и самые резкие воины вспоминали всю последующую историю человечества.

Сухумские диоскуры повели меня в двухэтажный дом Гиви, где с песнями творили застолье уж с неделю. Причина? Жена Гиви с детьми уехала куда-то погостить. Крещены и вспоены были те диоскуры чачей - виноградной водкой градусом в 60. Приблизительно такое же жгучее, выпучивая глаза, мексиканцы пьют под названием "текила". Чача, которую грузины самодельно изготовляют, бывает и 70 градусов.

Стол у Гиви ломился от закусок и чачи. Пили, правда, стопками.

Бдительность мне тормознули - как завел я про мою травму в автокатострофе, Гиви сказал:
- Нельзя тебе, так нельзя. Но у нас принято, чтобы стопка пустой не была, пусть стоит,- и налил он в стопешник, грамм на 50, передо мной чачи…
Долго мы сидим, человек восемь, уж ночь на дворе. Как очередной из бесчисленных тостов произносят, я вместе со всеми свою полную стопку вздыму и, не пригубляя, опять на стол поставлю.

Вдруг встает самый седой из диоскуров, с тихой дрожью в голосе говорит:
- А сейчас прошу всех выпить за поминовение душ наших братьев, погибших на демонстрации в Тбилиси.

Это он сказал о грузинах, которых порубили саперными лопатками русские десантники при разгоне демонстрации в 1989 году у тбилисского Дома правительства.

Все с окаменевшими лицами из-за стола встают, чарки держат. Я тоже. Они взирают как один на меня. Я - русский, мои братья угробили их братьев...

Не жалею и не буду жалеть никогда, что выпил я, несмотря на то, что был тогда в зароке на питье.

Сели мы. Мне, как у них положено, снова стопку наполнили. И глядя на нее, чуя как огненно, сладостно впиталась чача в рот, места у сердца, я осознал до звона кристаллов Бездонной ямы, какой же я беспросветный алкоголик...

Да, я не хотел, но выпил, потому что надо было покаяться за бессмысленную русскую сечу. Так какого же рогатого я страстно глядел на плаху второй дозы? Да потому, что поднеся к губам первую, мой мозг, психическая, нервная, биохимическая система уже зна-али, что вторая будет обязательно. ОДНОЙ РЮМКИ МНОГО, А ДЕСЯТКОВ СЛЕДУЮЩИХ МАЛО!

Вторую я выпил прочувствованно. Долей секунды хватило, чтобы исчезло всё, чем я жил, чему молился минувшие трезвые месяцы.

Я подумал как не о себе:
"-- Укатали Коню, как спартанского коня. Не кто-нибудь: сами диоскуры... Бригадных денег у Кондратия лом. Хватит еще, чтобы золотыми рыбками под Новым Афоном закусить, когда халявой, резкостью надоест Кон и грузинам, и абхазцам".

Мне налили, и я выпил третий стопарь.

Гиви крикнул:
- Маладэц, дарагой!
Я гаркнул:
- Решил пожить, отдохнуть после операции у вас. Вылечите?
- Еще как вылечим!

Может быть, там, за столом, который через открытые окна опахивало из цветущего сада, а южные низкие звезды чуть не сбивали горы, я впервые уверился, что Бог есть... Чача кончилась!

Такой случай в доме грузина, чтобы ничего не было выпить, экстраординарен как землетрясение и тот кирпич, который на голову падал атланту тысячи лет назад.

До рассвета оставалась пара часов. Как Гиви легионерски не заклинал седого бойца пустить его, чтобы испепелить Диоскурию, но добыть жбан, ветеран копьеносно не разрешил будить соседей.

Я со ста пятьюдесятью граммами вздрагивающей в животе чачи под шум бежал из крепости. Забился я в свой номер гостиницы у самого моря. Что делать? Испарение запасов чачи у Гиви, безусловно, было Божеским жестом и указанием.

Оторвавшись от стола, я снова пить не хотел. Поезд мой на Москву был следующей ночью. Где спрятаться? В номер мой Гиви, глядишь, и по колоннам входа через окно мог ворваться.

Как рассвело, я по гостиничным коврам стал пробираться к выходу, чтобы на первом попавшемся летучем голландце уйти в море.

Не тут-то было!"Волга" Гиви, у которой он сторожил с двумя ратниками, поджидала перед самым крыльцом. Они через стекло двери меня заметили.

Вышел я. Гиви закричал сладострастно, а лобачи подхватили и занесли меня под локти на заднее сиденье. Сели по бокам, Гиви вот-вот воткнет зажигание тачки...

"-- Не-ет! Жуки-трехусы, мыши летучие пусть поскучают!"- я выбил крайнего с левой руки через незахлопнутую дверь и выскочил из машины. Кинулся я бежать по пескам у моря.

Слёзно призывал вдогонку Гиви:
- Мы тэбя не похищаем! Мы тэбя к накрытому столу везем!

"-- Вот именно! античные вы люди", - мог бы я ему сказать в другое время.

Полдня проплавал я на прогулочном теплоходе по Черному морю в разных направлениях. А вечером скрылся в замечательном Сухумском обезьяньем питомнике. Там в вольерах, на лужайках шебутились во всю мартышечью выдумку компании обезьян разных пород. Я чувствовал себя как в Индии.

На прощанье с Сухуми я подумал:
"-- Захвати меня Гиви, достиг бы я при здешней чаче и благодатном климате такой же мохнатости и краснозадости".

Диоскуры из Абхазии были грузинами. Кондрат, по-православным святцам, имя грузинское. Это русские преобразили его в Кондратия, который Кондрашкой хватает досмерти. Должно быть, где-то в тех горах сложил голову мой небесный покровитель со своей дружиной из семнадцати богатырей. Было это ненамного позже после гибели апостола Симона.

18
Я плыл по пасмурному в этот день Рейну, мало любуясь панорамой. Думал об окрестностях своей души.

Вспоминал я, как спросил в Москве раздерганного Ульриха:
- А когда бывает счастье?
Он печально улыбнулся:
- Лишь в тот момент, когда депрессия сменяется новой болью, после которой опять наступает депрессия.

Я от многих слыхал, что нельзя ни к кому прикипать сердцем, если хочешь душевный покой. Но всё это, как правило, говорили одинокие люди, которым я мало верю. Они обычно вечные наблюдатели жизни, не участники. Наблюдают и чего-то ждут.

Подиктовал я себе:
"-- Пока ты недоволен жизнью, она проходит. Если ты думаешь, что будущее печально, вспомни, что прошлое было еще чернее... Бог дает человеку не то, что он хочет, а в чем тот нуждается. Слепец не тот, кто не видит далеко, а невидящий с собой рядом".

Я вспомнил чудесную западную кинокартину "Женщина французского лейтенанта":
"-- Как сказала эта женщина тому человеку? Он в нее влюбился, бросил свою невесту, несмотря на то, что эта англичанка считалась шлюхой и грезила о несуществующем французском лейтенанте.

После того, как она неожиданно скрылась от него, и он, спустя годы, ее разыскал, сказала она этому джентльмену:
- Я прошу у вас прощения, если вы всё еще любите меня.
Тот английский парень ради нее зачеркнул свое высокое общественное положение, только и жил тем, чтобы снова обрести ее, и закричал:
- Скажи, что не любила ты меня!"

Я горячо думал:
"-- Вот так же мне, униженному и заклейменному чертовой подачкой франкфуртских денег, нужно было промолвить одно это единственное Лоте ночью, а не лепетать примерами из высокой литературы!

Но дело-то в том, что героиня фильма любила того господина. И поступила с ним так по неведомой, дикой, на мужской взгляд, высшей женской нелогичности. И суть, значит, совсем не в том: русские мы, французы или англичане, а они немки или американки. Бездонная истина в том, что не дано нам понять их до конца".

Мне пришел на ум нобелевский лауреат Бунин. Иван Бунин, русский Мопассан, говорил, что женщины это не люди, а какие-то другие существа. Из научных книг мне также вспомнилось, что у мужчин больше развито левое полушарие головного мозга, у женщин - правое.

Меня осенило:
"-- Так мы же изначально, извилинами в голове запрограммированы никогда друг друга не понять! Зачем? Да затем, что если женщины начнут переживать за нефть в Персидском заливе или воевать, а не рожать и над семьей не дрожать, род человеческий прервется. Биопрограмма такая! Интуиция им дадена заместо аналитичности. Поэтому кишками они больше чувствуют, нежели некоторые академики бородатые.

Другое дело, что интуитивный ум замечает не факты, а больше возможности. Конечно, на внутренностях далеко не уедешь. Со своими дарами магическими женщина как с началом менструаций в правополушарное сознание взойдет, так до старости ненамного умнеет, только опыта добавляется. Статично их умственное развитие, зато и стабильно. Мужик же, если не напрягается образованием, остается пнем малоинтересным на всю жизнь. Потому и считается: женщина должна быть красивой, мужчина - умным. Женский-то, колдовской ум Еве преподнесен на блюдечке завершенным. Потому как ей гнездо с девичества выходит вить. Она должна, если на молодого попадет, насквозь видеть недоумка-супруга".

Я вспомнил малоизвестные слова из дневника графа Льва Толстого. Он сказал, что женщина может быть только полуинтеллигентной и полурелигиозной. Шутливо приводил в пример такую историю.

Где-то в горах жили люди и крепко верили в конец света.

Однажды их прорицатель им и говорит:
- Конец света наступит через две недели.

Ну, занялись завершением своих земных дел. Мужики запьянствовали. Подходит урочный день. Легли все в заготовленные гробы и конца света ждут... А он не наступил!

Вылезли мужики из гробов и затылки чешут, сетуют:
- Как дальше проживать? Мы ж всё имущество пропили.
Женщины ж кричат им в один голос:
- Не тужите! Мы половину припрятали!..

Сидя в шезлонге на палубе, глядя на проплывающие горы, треугольную графику очередного городка, я закурил и дальше размышлял:
"-- В самую точку мастер подметил. Поэтому среди святых угодников женщин подавляющее меньшинство, высоких подвигов больше добивались мужчины. Ну, а что б было, если б женщины ударились в
полную святость? Секс по боку. А без него детишек откуда брать для продолжения землян?

Программа Божия эта и для загадочности. Если нет тайны между женщиной и мужчиной, то что ж остается? Лишайники вагин, вымя грудей и отростки мужиков на клубках промежности.

В "Живом трупе" у Льва Толстого алкоголик Федя Протасов как знаменито сказал? Между мужчиной и женщиной, в трактире он объяснял, должна быть игра. Отчего она, секретная, возникает? Игра эта царит, если есть в женщине изюминка, Федя-то говорит поэтически. Как вот в квасе, с изюминкой квас - так и терпок, и остр. Сколь странно и красиво было в "Женщине французского лейтенанта" у тех двоих...

Как ни удивительно, а вот французский писатель Бомарше, хотя его Фигаро и здесь, и там, паршиво разбирался, с кем на самом деле колупаться этому проходимцу. Где-то Бомарше сказал: "Меняться должна только женщина, не мужчина". Да может ли меняться неизменная?

На этот счет лучше слушать самих женщин. В каком-то американском фильме героиня без свидетелей проговаривается:"Бабы - все беспощадные, только старательно это скрывают". То и есть: от любви до ненависти один шаг. Женщина никогда правду не скажет, это ее самозащита. А как им без того? На них программа выживания рода человеческого.

Лев Толстой втихаря раз со знакомым поделился:
- А я такое про баб знаю... Не могу сказать. Осмелюсь, когда одной ногой в могилу стану. Скажу! И сразу надо, чтоб крышка гроба надо мной захлопнулась.

Мужчина и женщина: кто они? Любовники от природы или естественные соперники? Шопенгауэр пытался объяснить наши разные целеустремленности.

Женщина, Артур Шопенгауэр в "Метафизике любви" писал, за 9 месяцев может выносить и родить одного ребенка. Мужчина за тот же срок способен оплодотворить на детей многих. Потому и нуждается путёвая женщина в одном напарнике: будущем отце, постоянном сексуальном партнере и семейной опоре. Мужик же, если есть силенка и возможности, прёт ко всем, готов все кружевные лона и изгибы мира ухватить, вроде меня. А не лезет, так мечтает.

Это не распущенность, а безысходность, философско-психологически доказанная. Кстати, жил и умер Шопенгауэр во Франкфурте-на-Майне, где хорошие лавочки на двоих и где до сих пор действует Шопенгауэровское общество.

Одно ясно: с бабами взаимодействовать невозможно! И без них жить нельзя!

Я, как Живой Труп завещал, сыграл с Лотой по-крупному. Что я, парень с Немецкой слободы?Основатель АА Билл Уилсон, красавец и умница, пить-то бросил, а до самой смерти страдал юбками. Уж седой, при святой жене завел в очередные любовницы себе одну из лидерш нью-йоркского АА".

От гениев Льва Толстого и Бетховена на Рейне мне некуда было деться. Я вспомнил, что и один, и другой написали произведения под названием "Крейцерова соната". У Бетховена это одно из лучших камерных сочинений для скрипки и фортепьяно. В нем так ломит, томит любовная страсть, что Толстой в своей одноименной повести обозвал сонату едва ли не звучащей порнографией.

Восстал Лев на книжных страницах против чувственности, магнита плоти, а в дневнике-то своем, когда сочинял, вот что начирикал:
"...Думал к "Крейцеровой сонате". Блудник есть не ругательство, но состояние (думаю, то же и блудница), состояние беспокойства, любопытства и потребности новизны, происходящее от общения ради удовольствия не с одной, а с многими. Как пьяница. Можно воздерживаться, но пьяница - пьяница и блудник - блудник, при первом послаблении внимания - падет. Я блудник".

19
На Рейне, где был памятник Лорелее, мифической девице, сладостно певшей над речными просторами, мои мысли, чувства не выбивались из русла:
"-- Блуд, секс и сексоголизм, эротика - все эти слова меркнут перед одним простым: любовь.

Мужчины любят глазами, женщины -- ушами. Да, чем грубее, беззастенчивее льстишь женщине, скорее ее добьешься. Это мужская возможность использовать интеллектуальную неполноценность противника. Как мало в общем-то надо для лада с женщиной!

Так мне жена однажды и сказала:
- Да если бы ты был нежен со мной, веревки бы из меня вил.

В то же время, как мы беспомощны перед взлетом женских ресниц, формой груди, томительными движениями ног под юбкой! Сколько судеб, капиталов, жизней отдано за женский ответный или равнодушный взгляд!"

Протяжно курил я, глядя в воды Рейна:
"-- Всё же любовь истинно входит через глаза, не мозговое это дело. Но у женщин выходит-то она в природную смекалку, их биопрограмма сбои дает редко. Причем у цивилизованной фройляйн те файлы, видимо, вкорёжены особенно резко. Неужели на все сто процентов прав тот москвич, который, пожив на Западе, и в Германии тоже, взъелся потом на здешние жизненные взгляды?"

Он, собака, я вспомнил, так говорил:
- Для современных немецких женщин на первом месте обязательно служба или учеба, потом домашняя работа. И только потом - взаимоотношения с мужчиной. Но не любовь это, как мы,русские, такое чувство понимаем. По-нашему: с милым рай и в шалаше. У немок это что-то другое. Что? Хрен его знает.

Я вслед тому прикинул:
"-- Правда. У Лоты я на третьем месте. Ни занятия, ни обед на любовные ласки она не променяет. Но у меня-то чувство такое - или на первом, или ни на каком. Да какие мне еще нужны указания! Ведь я оценку того парня высказывал уже Лоте! И получил от нее ответ".
В трактире, где Аденауэр бывал, выпалил я Лоте после обеда:
- Я человек русский, и по своей эмоциональности часто злюсь на тебя. Например, доконала ты меня разговорами о твоих экзаменах. Что в них особенного? Я тоже студентом был... Не знаю, правда или нет, но один русский, живший здесь, мне говорил так. Для немки -- прежде всего ее служба на работе и дома, и только потом то, что в России называют "любовь".
- Мои лучшие пожелания тому русскому,- спокойно ответила Лота.

Я швырнул окурок в волны, поежился под речным ветром:
"-- Всё проще. Лота из среднего класса немецкого общества. Для этого класса любовь никогда не стоит выше всего. У этих буржуев прежде всего - ответственность.

Ну, а я из какого-такого класса? В России - из самого сегодня нужного и высшего. А так же я, битый предприниматель Кондрат Долонин, себе позволить могу потерять всю свою собственность. Потому что не в деньгах и не в сладости общественного положения мое счастье. Я из тех, кто это самое положение по собственному желанию сам создает. Дело делать и сделать - мое главное.

Из тех я, о ком сказано: голым на каменный остров высади - выживет. Так о выселенных большевиками к черту в зубы крестьянах-кулаках говорили. Такой же закалки были все лучшие люди старой России.

Такими были инженеры-путейцы петербургской школы, в кратчайшие сроки покрывшие прекрасными железными дорогами наши просторы. Они создали лучшие в мире по комфортабельности вагоны. Купцы, промышленники, банкиры потрудились. США тогда только пытались догнать Россию по производительности труда, экономически. Золотой рубль был понадежнее американского бакса. В тех же США наши спецы закладывали их военно-промышленный комплекс, резервы его по боеприпасам собирались использовать в Первой мировой войне.

Такими же являлись истинные русские интеллектуалы, специалисты разных профессий, кто творил и делал! Не о тех речь, кто выяснял, что делать и кто виноват, ходил по митингам с красными тряпками, гордо именуя себя интеллигенцией. От этого слова несет фекалиями.

В элите и русское духовенство. Не то, которое объедалось в монастырях, запечатленное на картинах Перова. А той цельности, которая воспрянула в ГУЛаге. Этих, как первых христиан, зажираемых зверями в римских цирках, испытали чекисты. Палаческие комиссарские кожаны, какие переняли в 1990-х эрэфовские бандиты, выстраивали батюшек у вырытых этими же священниками своих могил. Палачи спрашивали каждого:"В Бога веруешь?" Если ответ был:"Да,"- то валила пуля. Почти все в черных подрясниках перед ямой говорили: "Да!"

Конечно, в крепкий ряд ставим и офицерство. Не генштабистскую падаль, косяками пошедшую к красным, а окопных прапорщиков, поручиков, капитанов. Тех, кто был жилистости капитана Тушина из "Войны и мира", страдателей за Отечество.

О рабочих же что сказать? Их шкурой коммунисты нам заслонили всю дорогу. Хотя можно помянуть не пролетарскую рвань, а старых мастеров и питерцев, пытавшихся раздолбать гидру комиссарских советов через свои комитеты, и тех работяг, кто поздно, а встал под знамена Колчака.

Всех лучших сплотило Белое Дело! И юнкеров, стоявших до последнего в московском Кремле; и офицеров-аристократов, о которых томился Игорёк-Скиталец в пивной-страстной; и студентов, вышедших в отличие от немецких буршей не на водевильную дуэль; и казаков, которые составили Белое Движение на 80 процентов...

Теория классового расслоения общества? Карл Маркс, Кырла-Мырла бородатая, Лотин землячок, сколько компостировал мозги! А был в Святой Руси всегда единый народ. В нем – худшие и лучшие. У русских среднего, средних нет.

В общем и выходит: я-то - из принцев современной России, а Лотка ни хрена не принцесса".

Я во всю длину и ширину развернулся своими мыслями:
"-- Ора эт лабора - молитва и труд, на латинском. Этот афоризм Лотка не зря выучила первым. Так же она подчеркивает: западная женщина привыкла заботиться сама о себе. Как Лота не понимает? От самоубийства спасают не эгоцентризм, не деньги, не умственная или производственная деятельность. Любовное обоюдное чувство - выигрыш в миллионнозаездных скачках жизни!

Представим себе два огромных, одинаковой массой, диаметрами совмещенных один с другим шара. На них - две половины человечества. Мельчайшие точки, пронизывающие поверхность одного,мужчины, другого - женщины. Шары эти друг в друге постоянно вращаются в самые разные стороны. Они энергетически завязаны, мигают, пересекаются импульсами. То есть мужики да бабы флиртуют, совокупляются, лезут друг на дружку в ролях мужей-жен по окрестному мельканию.

Лишь иногда, по неведомому стечению, шары вдруг на миг в бесконечности замирают! Это мельчайше точно, до фотонов-адронов-кварков совпала с двух искривленных поверхностей пара фонариков! Это любовь: мужчина, предназначенный лишь для той женщины, женщина - лишь для этого возлюбленного. Только они божественно нужны друг другу. Потому и любить, и принимать любовь надо безоговорочно.

По телу и по разуму мы с дамами инопланетяне. Но в вихляниях взаимопроникающих этих двух планет женщины телепатически - одна из сторон нашего подсознания. Из Адама Ева выделилась, чтобы завораживать нашего брата веки вечные! А подсознание, по Фрейду, - кипящий котел. Он во снах, в запоях, в любви взрывается!

С котлами, с ядерными реакторами в любви, как и в алкогольном срыве, шутить нельзя. Как же всё это не ощущает принцесса фигова Лотка?"

Эта статья опубликована на сайте МЕЧ и ТРОСТЬ
  http://apologetika.eu/

URL этой статьи:
  http://apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1792

Ссылки в этой статье
  [1] http://apologetika.eu/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=1789