Из книги В.Краузе "Казаки и Вермахт. Освободительная борьба одного народа"
Послано: Admin 22 Фев, 2012 г. - 11:13
Белое Дело
|
Ротмистру Мосснеру пришла в голову идея, и он сказал, обращаясь к командиру полка: «Господин подполковник, Вы же знаете, что уже идут полным ходом все приготовления, мы, принимая во внимание обстановку, не можем позволить, чтобы жениху и невесте, а также казакам полка было устроено такое разочарование из-за чисто формальных причин. Если нам нельзя заключить законный брак, то мы можем официально устроить помолвку и обручение, а священник по старому казацкому обычаю совершит венчание и заключит церковный брак».
Принц цу Зальм с облегчением вздохнул, доложил генералу фон Паннвицу о новых обстоятельствах, а тот сразу же согласился, что все должно пройти так, как было подготовлено. Поэтому в церкви деревни Капань в присутствии всех казаков эскадрона и многих деревенских жителей состоялось праздничное венчание молодой пары, в то время как охрану деревни от возможного нападения отрядов Тито, засевших в горах Папук, нес 3- й эскадрон ротмистра фон Рандова.
Когда подошло время венчания, новобрачные прошли под скрещенными шашками через шпалеру казаков, выстроившихся у входа в церковь. Когда они подошли к алтарю, зазвучала торжественная музыка, потом слово взял священник, давший жениху и невесте свое благословение, и, несмотря на войну, пожелал им счастья и мира. Казаки не упустили случая, по старому обычаю, который придавал в их станицах свадьбам особый вид, посадить молодых в экипаж и провезти их во весь дух по деревне. Даже устроили салют, без которого просто нельзя было обойтись. Для этой цели они с разрешения командира эскадрона взяли часть из многочисленных трофейных боеприпасов, захваченных в Питомаче.
Вернувшись из этой стремительной поездки, молодые заняли место за свадебным столом, накрытым во дворе самого большого крестьянского дома. Теперь сюда приносили праздничную еду в постоянно наполняемых кастрюлях. Самые красивые девушки деревни угощали казаков едой и питьем, то и дело наполняли стаканы, когда один за другим следовали тосты за здоровье жениха и невесты.
Как раз, когда поднялся ротмистр Мосснер, чтобы сказать свое слово, у ворот послышался шум мотора. Внезапно появились кинооператоры УФА- Вохеншау, радостные, что не напрасно проделали такой далекий путь. Казачья свадьба в немецком Вермахте, да еще в районе боевых действий! Такого случая они упустить не могли. Все новые и новые люди заходили в ворота: офицеры роты пропаганды, операторы компании цветного кино, сотрудники солдатской газеты «Зюд-Ост». Все взялись за работу, чтобы запечатлеть гордую свадебную пару и свадебных гостей на целлулоид своих кинолент. Потом они начали брать интервью у отдельных солдат эскадрона, до тех пор, пока от их вопросов не закружилась голова.
И, наконец, когда пропагандисты выжали из казаков последние капли рассказов о фронтовой жизни, все с новым аппетитом и жаждой возвратились к свадебному столу, и свадьба продолжалась еще долгое время.
Никто и не думал в тот час, что этот кипучий источник жизнерадостности был устроен в последний раз. Лишь немного времени отделяло казаков от того момента, когда они должны были ступить на дорогу, приведшую их к гибели.
Что стало с казаком Артуменко и его женой? Их след теряется в сумятице того времени, когда тот, кто был всем, стал никем. Вахмистр Артуменко со своими людьми до последнего оставался на стороне Вермахта. Он остался верен делу, которому однажды добровольно присягнул, и тогда, когда оно было уже обречено на поражение. Его жена еще перед концом войны выехала с остальными казачьими семьями в Северную Италию, а оттуда вскоре вернулась в Австрию, где в Лиенце ее ожидала ужасная судьба. Печально звучали слова ротмистра фон Мосснера, когда он констатировал: «Больше никого из них я не видел».
+ + +
Резко обострившаяся во второй половине 1944 года обстановка на территории Хорватии и Боснии, где действовали казачьи полки, вынудила генерала фон Паннвица предпринять жесткие меры, которые уже не исключали отхода с территорий, ранее захваченных в ходе тяжелых боев. Независимо от того, хотел это кто-то понимать, или нет, время диктовало необходимость отступления. Начался последний этап войны.
Казаки тоже заметили, что война приняла не тот поворот, которого они ожидали. И тем не менее именно они придавали немецким офицерам духа, заявляя, что, может быть, обстановка еще изменится. Они показывали статью во фронтовой газете, где речь шла о новом немецком оружии, с помощью которого можно добиться поворота в ходе войны. Какой офицер из немецкого кадрового состава мог теперь потерять в них веру? Но развитие военных событий не давало возможностей сомневаться в исходе войны.
Первый тревожный сигнал о том, насколько обострилась обстановка, поступил из города Дарувара. Впервые там большое количество хорватских и немецких частей оказалось в окружении Народно-освободительной армии Тито. Она окружила город так, что даже доставку боеприпасов уже было нельзя обеспечить. Хотя окруженные сообщали, что могут продержаться еще некоторое время, одновременно они заявили, что недостаток боеприпасов может принудить их к капитуляции.
Такая альтернатива в партизанской войне в Югославии до сих пор полностью исключалась. До сих пор никто не играл заявлениями о возможной капитуляции. Генерал Паннвиц ни секунды не думал о том, чтобы бросить окруженных на произвол судьбы. 9 августа 1944 года он отдал приказ трем своим казачьим полкам прорвать кольцо окружения.
1- й Донской полк вышел маршем из Беловара, 3-й Кубанский и 6-й Терский полки в то же время прокладывали себе дорогу из Пожеги через горы Папук в направлении Дарувара. Пять дней потребовалось Донскому полку, прежде чем с боями ему удалось приблизиться к восточной окраине города Дарувар. Сюда к этому времени прибыла и хорватская Лейб-гвардия поглавника, усиленная боснийским батальоном.
Паннвиц не хотел спокойно отпускать партизан. Он приказал казачьим полкам преследовать противника. Для Терского полка это значило, что 16 августа необходимо начать ускоренный марш, в результате которого полк прошел сто километров в северо-восточном направлении до Мославины, находившейся в районе Подравска непосредственно у Дравы. В этом районе было множество деревень, где проживали исключительно этнические немцы. Партизаны превратили их жизнь в сущий ад. Немцы были очень обрадованы приходу казаков, и надеялись, что войска останутся здесь, чтобы в будущем удерживать партизан подальше.
Донской полк тем временем возвратился в свой прежний район расположения Беловар, Дубрава. Вскоре он вступил в бой с мелкими партизанскими отрядами, которые очевидно были форпостами. Тяжелые бои начались потом в горах южнее Миклеуша. При этом казаки сделали удивительное открытие. Они наткнулись на замаскированный вход в большой склад, где были скрыты огромные запасы продовольствия и вещевого имущества. Радость от этой находки была очень велика.
Но прежде чем удалось вывезти все это, снова создалась опасная обстановка. Оказалось, что отход людей Тито - всего лишь хитрый маневр. Они снова замкнули кольцо окружения вокруг Дарувара, тогда как казачьи части были по-настоящему отвлечены, и находились в этот момент чрезвычайно далеко. Тем не менее, Терский полк немедленно отправился туда маршем, чтобы снова испортить игру, затеянную партизанами. Лейб- гвардейский полк усташей также снова вышел на первый план.
23 августа 1944 года терские казаки во взаимодействии с усташами под Гарешницей напали на партизан Тито. То, что сначала представлялось небольшим боем, все больше развивалось в тяжелое сражение, где обе стороны наращивали силы, и, наконец, начали применять тяжелое вооружение. Четыре раза казаки ходили в атаку, не обращая внимания на бьющий навстречу им град снарядов, и только после этого удалось, наконец, отбросить противника. Решающей при этом стала атака трех эскадронов. Неистово и свирепо неслись они на партизан, устрашающе рассекая шашками воздух, готовые в следующий момент обрушить их страшным ударом на головы врагов.
Партизаны стали уходить от атакующих, показывая нежелание познакомится с казачьими шашками. В конце того так богатого боями дня партизаны вынуждены были снова оставить город Дарувар. Еще раз потерпела неудачу их попытка окружить этот город.
+ + +
26 августа 1944 года в специальном поезде рейхсфюрера СС, шедшим на запасной командный пункт в Хоенлихене (Бранденбург), состоялась беседа между генералом фон Паннвицем и Генрихом Гиммлером. В этой беседе принимал участие и начальник оперативного отдела штаба дивизии полковник фон Шульц. Об этом разговоре ходило столько слухов, что не так- то просто восстановить правду. Уже об организации этой встречи имеется, например, утверждение, что ее инициатива исходила от Паннвица. Одно только это не соответствует действительности. Как известно, Гиммлер был назначен командующим армией резерва после совершенного на Гитлера покушения. И в этом качестве он имел право беседовать по поводу иностранных соединений, действовавших в составе сухопутных войск.
То, что он с удовольствием принял бы казаков в состав своих добровольческих соединений войск СС, нет никаких сомнений. Фактически при встрече он сделал Паннвицу это предложение. Но то, что Паннвиц, развернув знамена, стремился перебежать к рейхсфюреру, не соответствует действительности. Как раз наоборот. Он объяснил Гиммлеру, что казаки вряд ли согласятся на переход в СС. То же самое решат и немецкие офицеры кадрового состава. Для него лично тоже не может быть речи о таком шаге, так как он давно уже служит в сухопутных войсках и чувствует себя глубоко связанными с ними.
В этом отношении ротмистр фон Мосснер сообщает, что, вернувшись, Паннвиц собрал своих офицеров и спросил их мнение. Большая часть немецкого кадрового состава разделила взгляды генерала, которыми он поделился с Гиммлером. Впрочем Паннвиц заверил офицеров, что Гиммлер принял его аргументацию.
Тем не менее, это не устранило определенное возбуждение. Паннвиц во время своей встречи с рейхсфюрером СС по совету отвечавшего за добровольческие соединения немецких сухопутных войск генерала Кёстринга пытался получить согласие Гиммлера на срочно требовавшееся получение тяжелого вооружения. Такого вооружения в распоряжении Кёстринга не было уже долгое время.
Некоторые историки интерпретировали это так, что Паннвиц протянул руку рейхсфюреру СС. Можно утверждать, что в результате этого разговора в плане снабжения казачий корпус перешел в подчинение войск СС.
В целом Паннвиц только предпринял попытку, выбить хоть что-нибудь для своей дивизии. Это подчинение в плане снабжения находившегося в стадии формирования корпуса войскам СС вовсе не означало для него переход в этот род войск. Об этом свидетельствует также тот факт, что денежное довольствие казакам и немецкому кадровому составу до конца войны, как и прежде, выплачивалось через армейские инстанции. Ничего не изменилось также в униформе и погонах.
Это естественно не свидетельствует о том, что командование войск СС не продолжало в тайне преследовать подобные планы и уже начало повсюду распространяться о том, что Паннвиц уже принадлежит ему. По этому поводу можно сказать, что Паннвиц стремился с самого начала получить под свое командование все казачьи части, которые не были переданы ему во время формирования дивизии в Милау. При этом речь шла об остатках 622го и 623-го казачьих батальонов, входивших в состав 708-й пехотной дивизии. Другие казачьи батальоны находились в 719-й пехотной дивизии, отражавшей наступление союзников во Франции. Во Франции находился также и запасной казачий полк, который после отправки казачьей дивизии в Хорватию оставался в Милау, а затем весной 1944 года, с приближением Восточного фронта был переведен в Лангр во Франции.
Большинство этих казачьих частей по приказу Гитлера были направлены во Францию после того, как множество так называемых «добровольных помощников» после танкового сражения под Курском перебежали на сторону Красной Армии. Гитлер потребовал убрать всех «добровольных помощников» с Восточного фронта. При этом среди перебежчиков не было ни одного казака. Однако у Гитлера были свои соображения по этому поводу, и он настаивал на неукоснительном исполнении его приказа.
Во Франции казаки сначала были привлечены к строительным работам на оборонительных сооружениях Атлантического вала, а потом несли охранную службу на укреплениях. Позднее их применяли также для борьбы с французскими партизанами. Но повсюду можно было заметить, что все эти задачи они решают с большой неохотой. Они не понимали, что делают во Франции, они хотели бороться за дело казаков, а оно решалось на востоке. Они стремились туда, и этого же хотел и генерал фон Паннвиц.
Гимллер пообещал Паннвицу вооружить корпус тяжелым оружием. В завершении разговора он еще раз сделал ему предложение перейти в войска СС, на что Паннвиц снова ответил отказом. То, что эта беседа проходила так, а не иначе, подтверждал начальник Главного управления СС обергруппенфюрер и генерал войск СС Готлоб Бергер. Когда его спросили об этом после войны, он вспомнил о том, что Паннвиц просил также обеспечить снабжение казачьих семей в Северной Италии, что ему также было обещано.
4 ноября 1944 года Главное управление СС издало директиву о формировании 15-го казачьего кавалерийского корпуса. По этому поводу имелись спекуляции, что Паннвиц купил это решение ценой определенных уступок СС. Так, например, был пущен слух, что он сам предлагал Гиммлеру перевести его в войска СС, при условии, что это не должно подвергаться широкой огласке, и что он будет продолжать носить форму Вермахта.
После Второй мировой войны с разных сторон предпринимались попытки очернить казачий корпус, и в особенности его командира - генерал- лейтенанта фон Паннвица. Некоторые историки и левые журналисты сделали все, чтобы заклеймить Паннвица как прислужника Гиммлера, хотя на самом деле он никогда таковым не был. В своих письмах семье он писал о чувстве горечи по поводу ошибочной немецкой восточной политики, за которую несут ответственность многие национал-социалистические функционеры, и что именно они, не в последнюю очередь, способствовали возникновению сильного партизанского движения.
Неоднократно Паннвиц защищал своих офицеров, в том числе и ротмистра фон Мосснера от попыток Гестапо привлечь их к ответственности по политическим статьям. Это не похоже на офицера, который ради наград готов на все. Зачем тогда о нем надо было позднее распускать так много злобных слухов? Часть этой кампании Советский Союз развернул с помощью фальсификаций, сработанных в Министерстве государственной безопасности ГДР. Там же были сфабрикованы сомнительные материалы против Теодора Оберлендера.
Несомненно, Паннвиц заслужил особую ненависть со стороны СССР, так как он вместе с казаками, находившимися под его командованием, представил доказательство того, как легко опровергается утверждение советской пропаганды о том, что во время Великой Отечественной войны все народы, как один человек, сплотились вокруг Сталина.
Поскольку это было не совсем так, было желание представить генерала фон Паннвица приспешником СС, выдававшего себя казакам совсем не за того, кем был на самом деле.
До настоящего дня эти подозрения до конца не развеялись, и даже возникший в России после развала Советского Союза казачий союз обвинялся в том, что еще живущие служащие корпуса якобы не могут служить примером, так как их борьба на стороне немцев была направлена против собственного народа.
Между тем здесь необходимо привести свидетельство современника, которое может многое прояснить в тех событиях. Доктор Фриц Арльт, руководивший отделом восточных добровольцев в Главном управлении СС, предполагает, что ответственные за кадровые вопросы в СС или проявили определенное самоволие, или, может быть, по договоренности с Гиммлером, произвели Паннвица в группенфюреры СС, желая направить его тем путем, на который он не соглашался в прямом разговоре с рейхсфюрером СС.
Знал ли Паннвиц вообще о таком назначении, или оно было принято помимо него, выяснить невозможно. Признаком того, что все оставалось как раньше, был тот факт, что Паннвиц и полковник фон Шульц возвращаясь со встречи с Гимллером, задержались в Берлине и получили от соответствующих инстанций сухопутных войск информацию, что к этому времени уже отданы все необходимые распоряжения о формировании казачьего кавалерийского корпуса.
В связи с вышесказанным, можно упомянуть и тот факт, который также может служить доказательством, что Главное управление СС перестаралось, когда, например, интендантская служба корпуса получила партию формы серого полевого цвета со знаками различия СС. На запрос в Главное командование сухопутных войск последовал ответ с требованием немедленно удалить с формы все знаки, указывающие на принадлежность к СС. Так, портные в швейных мастерских получили много работы, потому что должны были переделать эту форму по образцу Вермахта.
До конца войны весь личный состав 15-го казачьего кавалерийского корпуса носил петлицы и погоны в соответствии с предписаниями Вермахта. Доктор Арльт больше ничего не слышал о попытках перевести Паннвица и его казаков в войска СС. Он убежден, что у Гиммлера действительно сначала было такое намерение, но потом, в ходе напряженных событий осени 1944 года, он постепенно забыл о нем, так как был слишком занят собственной «стратегией выживания». Так или иначе, 1 февраля 1945 года последовало официальное назначение генерал-лейтенанта фон Паннвица командиром 15го казачьего кавалерийского корпуса (по управлению сухопутных войск).
+ + +
Советские войска 20 октября взяли Белград. Но в город вошли не только они, но и партизанские части Тито. 28 октября Болгария заключила перемирие с Советским Союзом и с западными союзниками. Одновременно она обязалась объявить войну Германии.
Все эти события, естественно, оказали большое влияние на казачьи полки, располагавшиеся в Хорватии. Советские войска, прорвавшиеся теперь на Венгерскую равнину, своим левым крылом вышли на северный берег Дравы. Было просто выявить их намерения объединиться с партизанами, действовавшими в Северной Хорватии.
Но наибольшая опасность грозила с плацдарма у Барча, который уже включил в себя хорватский город Вировитица на южном берегу Дравы. В этой чрезвычайно опасной обстановке прибыли с нетерпением ожидавшиеся генералом фон Паннвицем подкрепления. Различные казачьи дивизионы и артиллерия влились в обе бригады. С этими существенными новыми силами теперь было возможно сформировать третью бригаду.
В декабре 1944 года Красная Армия начала форсировать Драву во многих местах и на южном берегу создала плацдармы для дальнейшего наступления. Захват населенных пунктов Градац и Питомача стал их первым успехом на этом направлении. 6-й Терский казачий полк, которым после полковника фон Кальбена, отозванного в Германию для выполнения другой задачи, командовал принц цу Зальм, должен был первым скрестить сабли с Красной Армией.
Подполковник принц цу Зальм-Хостмар -- командир 6-го Терского казачьего полка. Вместе со своим немецким офицерским окружением избежал плена в СССР
Оба населенных пункта, как говорилось в приказе, предстояло отбить, а войска советского 3-го Украинского фронта было необходимо снова отбросить на другой берег Дравы. В ходе ночного марша казачий полк подошел к Градацу. Когда забрезжило утро, туман клубился в долине реки и полностью закрывал советские позиции. Но казаки осторожно крались вперед, пытаясь не издать ни одного предательского звука. Им удалось захватить противника врасплох.
Лишь несколько метров отделяло казаков от первых вражеских постов, которые до сих пор их не обнаружили. Потом последовали крики, искаженные лица, выстрелы из автоматов, и раскатистое казачье «ура!», которое можно было слышать только во время атак красноармейцев. Все это полностью обескуражило противника. В то время как казаки ясно знали, с кем воюют, комиссары Красной Армии, очевидно, не считали нужным разъяснять своим солдатам то, что они будут иметь дело со своими земляками, такими же русскими, как и они, но только враждебно к ним настроенными.
Кто не был убит в первый момент атаки, бежал в направлении реки. 6-й казачий полк одержал большой успех. Советские войска были изгнаны из Питомачи. Особую гордость испытывали казаки бригады, потому что на следующий день в сводках Вермахта объявили, что одна из казачьих бригад, состоящих в немецком Вермахте, на Драве нанесла сильный удар по частям Красной Армии.
При взятии Питомачи особо отличился «белый» конный эскадрон ротмистра фон Мосснера. Он захватил более 100 пленных, многочисленные орудия и артиллерийские боеприпасы к ним, большое количество пулеметов, винтовок и один грузовой автомобиль.
После этой значительной победы, нашедшей свое отражение и в листе почета сухопутных войск, 27 декабря 1944 года 2-я казачья бригада прошла торжественным маршем перед генералом фон Паннвицем. Он поздравил ее с победой и вручил награды многим казакам. В краткой речи Паннвиц сказал: «С моими казаками я достану черта из ада».
|
|
| |
|
