Глава XV
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ИЗЯСЛАВ ДАВИДОВИЧ КИЕВСКИЙ. КНЯЗЬ АНДРЕЙ
СУЗДАЛЬСКИЙ, ПРОЗВАННЫЙ БОГОЛЮБСКИМ. Г. 1157-1159
Падение Великого Княжения Киевского. Новое сильное
Княжение Владимирское. Происшествия в западной России. Мятежный дух
Полочан. Раздор за Берладника. Бескорыстие Святослава. Неблагодарность
Изяславова. Бегство Великого Князя. Странное завещание Митрополита.
Мор в Новегороде.
Киевляне, изъявив ненависть к умершему Великому Князю, послали
объявить врагу Георгиеву, Изяславу Давидовичу, чтобы он шел мирно
властвовать в столице Российской. Изяслав, при восклицаниях довольного
народа, въехал в Киев [19 мая 1157 г.], оставив в Чернигове племянника
своего, Святослава Владимировича, с дружиною воинскою: ибо Князь
Северский, хотя и миролюбивый, замышлял незапно овладеть сею удельною
столицею Ольговичей: его не впустили; но Изяслав, желая иметь в нем
благодарного союзника, добровольно отдал ему Чернигов; а племянник их,
Святослав Всеволодович, получил в Удел Княжение Северское. Они
заключили мир на берегах Свини (где ныне Березна) в присутствии
Мстислава, Владимирского Князя, который, одобрив условия, спокойно
возвратился в Волынию.
Таким образом Изяслав Давидович остался повелителем одной Киевской
области и некоторых городов Черниговской. Переяславль, Новгород,
Смоленск, Туров, область Горынская и вся западная Россия имели тогда
Государей особенных, независимых, и достоинство Великого Князя, прежде
соединенное с могуществом, сделалось одним пустым наименованием. Киев
еще сохранял знаменитость, обязанный ею, кроме своего счастливого
положения, торговле, множеству избыточных обитателей, богатству
храмов, монастырей: скоро утратит он и сию выгоду, лишенный сильных
защитников. Но в то время, как древняя столица наша клонится к
совершенному падению, возникает новая под сению Властителя, давно
известного мужеством и великодушием.
Еще при жизни Георгия Долгорукого сын его, Андрей, в 1 155 году уехал
из Вышегорода (не предуведомив отца о сем намерении). Феатр алчного
властолюбия, злодейств, грабительств, междоусобного кровопролития,
Россия южная, в течение двух веков опустошаемая огнем и мечом,
иноплеменниками и своими, казалась ему обителию скорби и предметом
гнева Небесного. Недовольный, может быть, правлением Георгия и с
горестию видя народную к нему ненависть, Андрей, по совету шурьев
своих, Кучковичей, удалился в землю Суздальскую, менее образованную,
но гораздо спокойнейшую других. Там он родился и был воспитан; там
народ еще не изъявлял мятежного духа, не судил и не менял государей,
но повиновался им усердно и сражался за них мужественно. Сей Князь
набожный вместо иных сокровищ взял с собою Греческий образ Марии,
украшенный, как говорят Летописцы, пятнадцатью фунтами золота, кроме
серебра, жемчуга и камней драгоценных; избрал место на берегу Клязьмы,
в прежнем своем Уделе: заложил каменный город Боголюбов, распространил
основанный Мономахом Владимир, украсил зданиями каменными, Златыми и
Серебряными вратами. Как нежный сын оплакав конч ину родителя, он
воздал ему последний долг торжественными молитвами, строением новых
церквей, Обителей в честь умершему, или для спасения его души; и между
тем, как народ Киевский злословил память Георгия, священный Клирос
благословлял оную в Владимире. Суздаль, Ростов, дотоле управляемые
Наместниками Долгорукого, единодушно признали Андрея Государем.
Любимый, уважаемый подданными, сей Князь, славнейший добродетелями,
мог бы тогда же завоевать древнюю столицу; но хотел единственно тишины
долговременной, благоустройства в своем наследственном Уделе; основал
новое Великое Княжение Суздальское, или Владимирское, и приготовил
Россию северо-восточную быть, так сказать, истинным сердцем
Государства нашего, оставив полуденную в жертву бедствиям и раздорам
кровопролитным.
Борис Георгиевич, княжив при отце в Турове, или добровольно выехал
оттуда в Суздальскую область, или был изгнан Юрием Ярославичем,
Святополковым внуком, который, происходя от старшей ветви Княжеского
Дому, имел право на самую область Киевскую. Изяслав, желая доставить
Удел Владимиру Мстиславичу, соединился с Князьями Волынскими,
Галицким, Смоленским и приступил к Турову. Юрий искал мира, но
мужественно оборонялся, и чрез 10 недель многочисленное войско
осаждающих удалилось, потеряв большую часть коней своих от заразы.
[1158 г.] В числе Изяславовых союзников находились и Полочане, которые
едва ли уступали тогда Новогородцам в своевольстве. Мы упоминали о
несчастии князя Рогволода Борисовича, изгнанного ими без всякой
основательной причины: Святослав Черниговский дал ему вспомогательную
дружину, и жители Друцка с великою радостию приняли его, выслав Глеба
Ростиславича, ограбив дом, Бояр, друзей сего последнего. Отец Глебов,
видя опасное волнение и в самом Полоцке, старался задобрить граждан
ласками, дарами и, взяв с них новую присягу, осадил Друцк. Сильный
отпор жителей заставил сего Князя искать мира: Рогволод дал клятву
жить с ним в братстве и нарушил оную вместе с вероломными Полочанами,
которые, думая загладить измену изменою, послали сказать ему: "Князь
добрый! Мы виновны, свергнув тебя с престола и разграбив твое имение:
не помни зла и возвратися к нам: выдадим тебе Ростислава Глебовича".
Он согласился с ними; но Ростислав, уведомленный об их замысле, ходил
вооруженный, носил латы под одеждою и смелостию вселял боязнь в
злодеев. Наконец они устыдились своей робости и звали Князя, жившего
за городом, в собрание народное, будто бы для дел государственных.
"Вчера я был у вас, - ответствовал Ростислав: - для чего же вы не
говорили о делах?" - однако ж поехал в город. Верный Отрок Княжеский
остановил его: ибо народ уже снял с себя личину, грозно вопил на Вече
и лил кровь Бояр, преданных Глебовичам. Ростислав, соединив дружину,
удалился в Минск к брату Володарю; а Рогволод, подкрепленный силою
Князя Смоленского, отнял Изяславль у Всеволода Глебовича и предписал
мир его брату: остался Князем Полоцким, дал Всеволоду Стрежев,
Изяславль Брячиславу Васильковичу и восстановил тишину
кратковременную. Володарь, третий сын Глебов, воевал тогда с Литвою:
братья присягнули за него в верном исполнении мирных условий.
Изяслав Давидович не долго жил в союзе с Галицким и Волынскими
Князьями. Поводом к сему разрыву служил знаменитый Воевода первого,
Иоанн Берладник. Князь Галицкий, ненавидя и боясь сего брата
двоюродного, изгнанного Владимирком, умел склонить на свою сторону не
только Венгерского Короля с Поляками, но и многих Князей Российских,
желая, чтобы они вместе с ним убедили Изяслава выдать ему Иоанна.
Гнушаясь делом столь жестоким, великий князь отвеч ал их Послам в
Киеве, что он никогда на то не согласится. Иоанн же, бесчеловеч но
гонимый, хотел мстить Ярославу Владимирковичу: ограбил несколько
богатых судов на Дунае, нанял 6000 Половцев и вступил в Галицию; но
скоро был оставлен сими хищниками, ибо не дозволял им опустошать земли
и щадил доброхотствующих ему жителей. Сведав, что Ярослав вооружается,
Великий Князь предложил Святославу Ольговичу тесный союз и два города,
Мозырь и Чечерск. Тут Святослав оказал бескорыстие великодушное.
"Признаюсь, - говорил он, - что я досадовал, когда ты не отдал мне
всей области Черниговской; но сердце мое ненавидит злобу между
родными. Если враги несправедливые угрожают тебе войною, то они будут
и моими врагами. Сохрани меня Бог от мздоимства в таком случае: не
хочу никаких городов и вооружаюсь". Пировав три дня, они дали знать
Князю Галицкому, что готовы соединенными силами отразить его
нападение. Ярослав успокоился; но Великий Князь вздумал сам объявить
ему войну за Иоанна Берладника: ибо многие Галичане звали сего Воеводу
в землю свою, уверяя, что народ толпами устремится под его знамена и
что сын Владимирков не любим гражданами. Святослав Ольгович не хотел
идти; удерживал Великого Князя; представлял ему, что Иоанн не сын, не
брат их; но пылкий Изяслав с угрозами ответствовал в Василькове Послу
Ч ерниговскому: "Скажи брату, что он, по возвращении моем из Галича,
волею и неволею может отправиться назад в Новгород Северский!"
Добродушный Святослав с горестию видел несправедливость своего
родственника, желая ему добра и мира Государству. "Богу открыто
смирение души моей, - сказал он Вельможам: - я не искал управы мечом,
когда Изяслав, вместо целой области Черниговской, дал мне только семь
городов, опустошенных Половцами и населенных псарями. Он еще не
доволен, и за миролюбивый, благоразумный совет грозится, вопреки
святой клятве, выгнать меня из Чернигова! Но Провидение карает
вероломных". Оно в самом деле наказало брата его. Галицкий, соединясь
с Волынскими Князьями, Изяславичами и дядею их, Владимиром
Андреевичем, предупредил Великого Князя и занял Белгород. Изяслав
обступил их с войском многочисленным: одних Половцев было у него с
лишком 20000. Указывая на сильные полки свои, он с гордостию требовал,
чтобы союзники вышли из города. Но Берендеи и Торки изменили ему;
начальники их тайно велели сказать Мстиславу: "Князь! От нас все
зависит. Если будешь нам другом, как отец твой, и дашь каждому по
доброму городу, мы оставим Изяслава". Они сдержали слово: в глубокую
полночь зажгли шатры свои и с грозным воплем ускакали в город.
Пробужденный ночною тревогою, Великий Князь сел на коня; увидел измену
и бежал за Днепр вместе с Владимиром Мстиславичем, его другом; Половцы
также: многие из них утонули в Роси; других пленили Юрьевцы и
Берендеи.
Союзники вошли в столицу, послав объявить Смоленскому Князю,
Ростиславу, что они единственно для него завоевали престол Киевский и
будут ему послушны как старшему. Мстислав требовал только, чтобы
низверженный Митрополит Климент снова управлял церковию Российскою:
"ибо Константин (говорил он) клял память отца моего". Но Ростислав не
хотел слышать о Клименте, избранном, по его мнению, беззаконно.
Наконец согласились, чтобы не быть Митрополитом ни тому, ни другому и
призвать нового из Царяграда. Изгнанный Мстиславом, Константин уехал в
Ч ернигов и скоро преставился, удивив современников и потомство
странностию своего завещания. Он вручил запечатанную духовную
Святителю Черниговскому, Антонию, и требовал, чтобы сей Епископ
клятвенно обязался исполнить его последнюю волю. Антоний в присутствии
Князя Святослава срезал печать и с изумлением читал следующее: "Не
погребайте моего тела: да будет оно извлечено из града и повержено
псам на снедение!" Епископ не дерзнул нарушить клятвы; но Князь,
страшась гнева Небесного, велел на третий день привезти тело
Митрополита в Чернигов и с честию предать земле в Соборной церкви,
подле гроба Игоря Ярославича. Летописцы рассказывают, что в сии три
дня, ясные для Чернигова, была ужасная буря и молния в Киеве; что
одним громовым ударом убило там семь ч еловек и ветер сорвал шатер
Ростислава, стоявшего тогда в поле близ Вышегорода; что сей Князь
старался молитвами в церквах умилостивить Небо и что вдруг настала
тишина, когда совершилось погребение Митрополитова тела.
В княжение Изяслава Новгород вторично испытал бедствие мора: не
успевали хоронить ни людей, ни скота; от смрада бесчисленных трупов
нельзя было ходить по городу, ни в окрестностях. Летописцы не говорят
о происхождении, свойстве и наружных знаках сей язвы, которая
свирепствовала единственно в Новегороде.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46-47-48-49-50-51-52-53-54-55-56-57-58-59-60-61-62-63-64-65-66-67-68-69-70-71-72-73-74-75-76-77-78-79
|