|
|
Электронный словарь[ А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | Й | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Ъ | Ы | Ь | Э | Ю | Я ]
ФЛОРОВСКИЙ Георгий Васильевич (28.8.1893, Елизаветград - 11.8.1979, Принстон, США) - философ и богослов. Родился в семье священника, В 1894 семья Ф. переселилась в Одессу, где отец Ф. в 1905 стал настоятелем кафедрального собора. В 1911 с золотой медалью окончил 5-ю городскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Новороссийского университета в Одессе. В 1912 дебютировал в научной прессе. В университете Ф. испытал сильное влияние философии Ш.Ренувье и У.Джемса, а также марбургской школы неокантианства. В 1913 Ф. получил серебряную медаль за студенческую работу по классической филологии "Разработка мифа об Амфитрионе в древней и новой драме", В 1916 - золотую медаль за философскую работу "Современные учения об умозаключениях". В 1916 по окончании университета был оставлен при кафедре философии и психологии для подготовки к профессорскому званию и до 1919 готовился к магистерскому экзамену, преподавая в одесских гимназиях логику и философию. В октябре 1919 по прочтении пробных лекций на факультете занял должность приват-доцента. --- В конце 1919 вместе с семьей эмигрировал из России и в январе 1920 обосновался в Софии. Первое время давал частные уроки детям, выполнял техническую работу для русско-болгарского издательства. Одновременно работал над диссертацией о Герцене. Принимал активное участие в Русском Религиозно-Философском обществе. В это время Ф. сблизился с П.Савицким, Н.Трубецкам и П.Сувчинским и стал одним из основателей евразийства. Опубликовал ряд статей в первых евразийских печатных изданиях, которые положили действительное начало его писательской деятельности, В декабре 1921 переселился в Прагу, где с осени 1922 начал читать курс истории русской литературы в Высшем Коммерческом институте, а зимой приступил к исполнению обязанностей ассистента профессоров П.Новгородцева, Н-Алексеева и доцента Г.Гурвича в семинаре "Философия закона и государственный закон" на Русском юридическом факультете при Пражском университете. Здесь же в Праге 27.4.1922 Ф. обвенчался с Ксенией Ивановной Симоновой, выпускницей Бестужев^ких курсов, талантливой художницей и переводчицей, которая на протяжении 55 лет была его верной спутницей. --- 3.6.1923 состоялась защита докторской диссертации Ф. "Историческая философия Герцена", вызвавшая острые дискуссии (офиц. оппоненты Н.Лосский, П.Струве, В.Зеньковский). После присвоения Ф. звания доктора наук он занял должность приват-доцента на кафедре истории философии права Русского юридического факультета; читал курс "Платон и Аристотель", вел практические занятия. Как автор статей и рецензий активно сотрудничал в крупнейших журналах эмиграции - "Русская мысль", "Путь", "Современные записки". За время пребывания в Праге опубликовал более десятка статей и эссе, преимущественно по историко-философским проблемам. Среди наиболее значимых - "К обоснованию логического релятивизма", "К метафизике суждения", "Метафизические предпосылки утопизма". Веснойосенью 1923 начался его отход от евразийства. Почувствовав в евразийстве властные и "геополитические" амбиции, Ф. обвинил евразийцев в измене первоначальным принципам движения. Выдвигая приоритет "православия и культуры", Ф. не мог смириться ни с политизацией евразийства, ни с общей "национал-большевистской" ориентацией его лидеров. Размежеванию Ф. с евразийством способствовали его личный конфликт с Савицким и сближение с С.Булгаковым, который стал его "духовным отцом". Осенью 1923 последний пригласил Ф. (вместе с другими евразийцами) к участию в Братстве Св.Софии, объединившем большинство русских религиозных мыслителей старшего поколения. Вступление в Братство окончательно развело Ф. с евразийцами. --- В 1926 Ф. обосновался в Париже и по приглашению С.Булгакова занял место профессора патрологии в Православном Богословском институте. Интерес к патрологии возник у Ф. еще в Одессе, но к ее серьезному исследованию он смог приступить лишь в Праге в 1924, обнаружив, что патрология была его "истинным призванием". В Богословском институте Ф. также преподавал греческий язык и вел курс введения в философию; немалой была роль Ф. в создании институтской библиотеки. Религиозные и богословские темы доминировали в творчестве Ф. начала 30-х, среди них особое значение имеют его "Богословские очерки" и книги "Восточные Отцы IV-го в." (Париж, 1931) и "Византийские Отцы V-VIII вв." (Париж, 1933), в основу которых легли лекции, прочитанные в Богословском институте. Эти книги в полной мере демонстрируют достоинства исследовательского поиска Ф.: беспристрастный анализ первоисточников, богатство фактического материала, продуманные обобщения на фоне широкой исторической перспективы. Начиная с 1933 по инициативе Н.Зернова Ф. в летние месяцы выезжал в Англию для чтения в колледжах лекций по истории православной церкви, положению русской церкви в СССР. В 1937 в Париже вышла самая известная крига Ф. "Пути русского богословия", ставшая фактически очерком русской интеллектуальной истории, особенно важным в заключительной своей части, повествующей о философски-общественных направлениях начала XX в. В 1939 Ф. был избран член-корреспондентом Русского академического института в Белграде. --- Наряду с научной и преподавательской деятельностью Ф. с конца 20-х активно участвовал в экуменическом движении. В 1928 он вступил в Братство Св.Сергия и Св.Албания. С 1929 и до войны выступал с докладами на всех его ежегодных конференциях, с 1936 был соиздателем его журнала - "Соборность", в 1937 избран вице-президентом Братства (оба эти поста он сохранял вплоть до начала войны). Вместе с тем Ф. сыграл видную роль в Русском студенческом христианском движении (РСХД): писал статьи для "Вестника РСХД", участвовал в различных конференциях движения, в частности, был главным докладчиком на конгрессе РСХД в 1931 (Латвия). После своего рукоположения в сан священника (1932, обряд совершен митрополитом Евлогием) вел службу в часовне РСХД (это было его первым местом отправления церковной службы). Ф. приглашали на авторитетные церковные форумы: 1-й конгресс православных богословов в Афинах (29 нояб.-4 дек. 1936), 2-ю конференцию Веры и Церковного устройства (3-18 авг. 1937, Эдинбург). --- Начало 2-й мировой войны застало Флоровских в Швейцарии, затем в 1941 они обосновались в Белграде, где и оставались до осени 1944. Ф. преподавал в гимназиях, был священником. С занятием Белграда войсками Б.Тито решил переехать в Чехословакию. С большим трудом в ноябре 1944 он с женой добрался до Праги, однако с приходом Красной армии они отказались от намерения задержаться здесь у родственников; возник план вернуться во Францию. Между тем выезд на Запад для русских эмигрантов представлял значительные трудности, понадобились официальные обращения к президенту Бенешу, а также известная доля везения, прежде чем в декабре 1945 на дипломатическом самолете Флоровские вылетели в Париж. --- Весной 1946 Ф. возобновил преподавание в Богословском институте (догматика и моральное богословие). Одновременно он часто выезжал с чтением лекций в ведущие университетские центры Европы: Дублин, Ааргус, Лунд (1946), Оксфорд, Кэмбридж (1947), Марбург, Майнц, Тюбинген, Гейдельберг (1948). Ф. вернулся также к своим многочисленным обязанностям в рамках экуменического движения: принимал участие в ежегодных конференциях Братства Св.Сергия и Св.Албания; выступал на ежегодных конгрессах РСХД: был переизбран в Комиссию движения Веры и Церковного устройства; числился среди активных участников совещаний Временного комитета по подготовке созыва Всемирного Совета Церквей, проходивших на протяжении 1946-48 в Женеве. На Ф. была возложена почетная миссия выступить в качестве представителя православной церкви на открытии 1-й ассамблеи Всемирного Совета Церквей в Амстердаме (22.8.1948). Он был избран в состав Центрального комитета и Исполнительной комиссии Совета, В это время деятельность Ф.-богослова приобретает международную известность. --- В сентябре 1948 отбыл в США, где получил место профессора догматического богословия и патрологии, а вскоре стал и деканом СвятоВладимирской духовной академии в Нью-Йорке (до 1955). Одновременно ф. преподавал богословие в Колумбийском университете (195153), был адъюнкт-профессором восточной православной истории и богословия Объединенной богословской семинарии (1951-56), а также адъюнкт-профессором патрологии и догматического богословия в Греко-православной богословской школе Бруклина (шт. Массачусетс, 1955-65), вел курс в Бостонской университетской Школе богословия (1954-55), преподавал историю русской общественной мысли и церковную историю на кафедре Дальнего Востока в университете Вашингтона (лето 1961): регулярно читал лекции во многих университетах и колледжах Америки. С 1956 по 1964 Ф. - профессор восточной церковной истории в Гарвардском университете. В 1950 Бостонский университет присудил ему звание honorary doctorate (S.T.D.). --- За годы пребывания в Америке ф. опубликовал более 50 работ. Оставаясь штатным профессором, Ф. писал преимущественно проповеди, эссе по догматическому богословию и вопросам экуменического движения. Позднее он вновь обратился к волновавшим его темам истории русской религиозной культуры и отцов церкви. --- В 50-е Ф. по-прежнему занимал ведущие позиции в экуменическом движении. Он неизменно принимал участие во Всемирных конференциях движения Веры и Церковного устройства, в ежегодных заседаниях Комитета движения.Ф. был среди делегатов на ассамблеях Всемирного Совета Церквей, являлся одним из деятельных членов руководящих органов Совета. По отзыву Н.Лосского, "из всех современных русских богословов О.Георгий наиболее ортодоксален; он стремится строго придерживаться Священного Писания и святоотеческого предания". В конце 1954, в знак признания его заслуг, Ф. был избран президентом Национального совета Церквей в США. Много усилий приложил Ф. по организации православного студенческого движения в США: содействовал созданию Братства студентов в Колумбийском университете (1950), которое послужило примером для подобных Братств в Пенсильванском, Йельском, Бостонском и др. университетах. Не удивительно поэтому, что на объединительной конференции православных Братств Новой Англии, учредившей федерацию православных студенческих колледжей Новой Англии, главным докладчиком выступал Ф. Почти четверть века ф. вел многоплановую, чрезвычайно напряженную экуменическую деятельность. Однако годы брали свое. В 1961 он вышел из состава Центрального комитета и Исполнительной комиссии Всемирного Совета Церквей, оставив за собой лишь членство в Комитете движения Веры и Церковного устройства. --- В июне 1964 ф. вышел на пенсию, оставил Гарвард и переехал в Принстон, где работал приглашенным профессором на кафедре славистики и богословия: вел семинары по истории славянской литературы, русской религиозной мысли и патрологии. Контракт с ним пролонгировался в течение 8 лет (до 1972), но и позже Ф. не оставил работу: Принстонский богословский семинарий предоставил ему стипендию, и в качестве приглашенного лектора он преподавал церковную историю. --- Научная, преподавательская и экуменическая деятельность Ф. принесли ему широкую известность и высокий авторитет в церковных кругах Запада. Идеи ф. оказали значительное влияние на западную славистику и привлекли устойчивое внимание славистов к истории русской философии XX в. --- Соч.: О смерти крестной. Париж, 1930: Christianity and Culture. Belmont, 1974; The Bcumenical World of Orthodox Civilization. The Hague, 1974; Aspects of Church History. Belmont, 1975; Creation and Redemption. Belmont, 1976. --- Лит.: Блейн Э. Завещание Флоровского // Вопр. философии, 1993, № 12; Лосский Н.О. История русской философии.М., 1994. --- С. Бычков М. Колеров --- |
ФОКИН Михаил Михайлович (23.4.1880, Петербург - 22.8.1942, Нью-Йорк) - танцовщик, балетмейстер, педагог. Мать - немка Екатерина Кинд из города Мангейма; отец владелец первоклассного буфета-ресторана в императорском Яхт-клубе - юридически оформил брак и усыновление, когда младшему в семье, Михаилу, было 8 лет. Мать с детства страстно любила театр; отец же был против карьеры сына как танцовщика - по его словам, "попрыгунчика". Мать тайком отвела Михаила на приемные экзамены в Петербургское театральное училище, и отцу пришлось смириться с происшедшим. Позднее Ф. считал, что именно семья заложила в нем двойственное отношение к танцу: страстная любовь уживалась в нем со скептицизмом к своей профессии. --- Ф. оказался старательным и способным учеником (педагоги: П.Карсавин, Н.Волков, А.Ширяев, П.Герд, Н.Легат', по классу последнего Ф. выпускался). Вместе с другими воспитанниками участвовал в спектаклях Мариинского театра: исполнил Луку в "Волшебной флейте" (1893), Колена в "Тщетной предосторожности" (1896), Адониса в "Шалостях Амура" (1897); хореография всех этих постановок принадлежала Л.Иванову. В выпускном спектакле 28.3,1898 на сцене Михайловского театра Ф. танцевал партию Адониса в балете "Две звезды" М.Петипа и роль учителя танцев в балете Э.Чекетти "Урок танцев в гостинице". А через месяц, 26 апреля, участвовал в pas de quatre, сочиненном Чекетти для своих лучших учениц - Л.Егоровой и Ю.Седовой и их партнеров Ф. и М.Обухова. То был вставной номер в спектакль Мариинского театра "Пахита". Дебют был признан блестящим; особенно выделяли воспитанников, по мнению рецензентов, немногим уступавших лучшим солистам. --- Всех четверых, минуя кордебалет, определили сразу в танцовщики 2-го разряда. Исполнительская карьера Ф., начавшись на редкость счастливо, и в дальнейшем складывалась удачно. Обилие штрафов и замечаний, вызванных прегрешениями против строгой театральной дисциплины, ничуть не мешали быстрому продвижению по службе, получению новых ролей, а также поощрительных заграничных отпусков. В 1904 Ф. был переведен в танцовщики 1-го разряда и начал преподавать в Театральном училище. Освоение академического репертуара шло в обычном порядке - от сольных партий к ведущим. В "Лебедином озере" Ф. исполнил pas de trois и, правда, очень поздно, в 1917, Зигфрида; в "Спящей красавице" - Голубую птицу, одного из женихов Авроры, наконец, принца Дезире (1904). Иногда приходилось танцевать и характерные партии - например, испанский в "Лебедином", индусский в "Талисмане", танцы в опере "Евгений Онегин". Но главным достоинством Ф.-исполнителя было виртуозное владение классическим танцем. Редкий случай - его заставили бисировать вариацию в "Тщетной предосторожности". Критики ценили в Ф. танцовщика, но и сетовали на недостаток темперамента и артистизма. Тем не менее послужной список артиста пополнялся новыми ролями: Рыбак ("Наяда и рыбак"), Арлекин ("Арлекинада"), Люсьен д'Эрвильи ("Пахита"), Принц Коклюш ("Щелкунчик"), Базиль ("Дон Кихот"), Солор ("Баядерка"), Жан де Бриен ("Раймонда") и др. В этом репертуаре Ф. был традиционно добросовестен, иногда даже восхищал технологией танца, но к игровой и выразительной стороне роли оставался равнодушен, нередко уступая в силе воздействия на зрителей другим исполнителям. В этом отчасти проявилось и его критическое отношение к классическому танцу, к его поэтической условности, к грузу штампов и нелепиц, наслаивавшихся на традицию. --- Интересы Ф. были весьма разнообразны. Еще в школе он увлекся живописью, брал частные уроки рисования, много времени проводил в Эрмитаже и в музее Александра III, копируя известные картины. Интерес к музыке, русской прежде всего, привел юношу в любительские кружки, а затем и в оркестр Андреева в качестве балалаечника. Другим любимым инструментом стала для него мандолина.Ф. разучивал на ней "Лебедя" К.Сен-Санса, что послужило в дальнейшем толчком к выбору этой пьесы для создания знаменитого номера А.Павловой. Интерес к фольклору и народным музыкальным инструментам, знакомство с практикой аранжировки, внимание к достоверности изобразительного ряда - все это позднее сказалось в его балетмейстерском творчестве. --- Ф. острее многих почувствовал кризисную ситуацию в балетном искусстве и необходимость поиска новых путей. Приезд в Петербург в 1904 знаменитой танцовщицы-босоножки Айседоры Дункан, объявившей своими полуимпровизациями войну канонам классического танца, подсказал новые приемы. Античность, вазовая живопись стали и для Ф. источниками идей. В его первой постановке - "Ацис и Галатея" А.Кадлеца (20.4.1905) - необычным был танец фавнов, движения которых не воспроизводили ни одного из знакомых па: в нем выделялся воспитанник В.Нижинский. В тот же вечер состоялась еще одна фокинская премьера: то был номер "Polka pizzicato" на музыку И.Штрауса для воспитанников Е.Смирновой и Г.Розая. Балетмейстерский дебют Ф. был достаточно скромен, почти не обнаружив ни своеобразия дарования, ни масштаба таланта того, кому в будущем суждено было стать одним из крупнейших хореографов XX в., преобразователем балетного искусства. --- Поначалу постановочная работа сосуществовала с педагогической деятельностью и собственным исполнительством, со временем же потеснила и то, и другое.Ф., заменивший П.Гердта у старших воспитанниц, ставил и для Театрального училища, и для благотворительных спектаклей с участием артистов Мариинского театра. Первой постановкой для прославленной труппы была сцена "Погреб вин" из балета А.Рубинштейна "Виноградная лоза" (8,4.1906, Мариинский театр). Хореография заслужила одобрение посетившего спектакль М.Петипа, что косвенно подтверждало ее согласие с классической традицией. Но уже во "Временах года" на музыку П.Чайковского (22.3.1909) - последнем сочинении для Театрального училища - явственно проступало желание хореографа обновить лексику включением в академический танец пластических элементов Дункан. --- Самобытный хореограф в Ф. вполне обнаружился в постановках "Эвники" с музыкой композитора-любителя А.Щербачева и "Шопенианы" (10.2.1907, Мариинский театр). В "Эвнике" сюжет из античности позволял хореографу создать ряд весьма эффектных живописных сцен, пластика которых была разнообразно разработана и напоминала известные академические полотна живописцев; жесты и позы каждого участника были индивидуальны и строго согласованы с музыкой. Движения не передавали существа действия, лишь дополнительно украшали его. Особенно эффектны были танец Эвники {М.Кшесинская) среди воткнутых в пол мечей и танец семи покрывал Актеи (А.Павлова). Постановка была признана удачной и в 1909 вошла в репертуар Мариинского театра. Музыку "Шопенианы" составила сюита из произведений Шопена, оркестрованных АТлазуновым.Ф. попытался воскресить образы романтического искусства прошлого века в смене контрастных сцен: то праздничных, то мрачных. Своей поэтичностью выделялся Седьмой вальс - его исполнили Павлова и Обухов в костюмах и гриме по эскизу Л.Бакста. Этот номер и определил поэтику второй, известной и поныне, постановки (премьера 1 1.3.1908, благотворительный спектакль на сцене Мариинского театра: оркестровка М.Келлера). Хореография номеров, сочиненных им для Павловой, Т.Карсавиной, О.Преображенской так точно отвечала характеру дарования этих балерин, что по сути стала портретом каждой. Шедевр Ф. обнаруживал в классическом танце те поэтические глубины и непреходящий смысл, которые он остальным своим творчеством подвергал сомнению. Другим шедевром стал "Лебедь" К.СенСанса, миниатюра, сочиненная для А.Павловой как ее импровизация на заданную хореографом тему (22.12.1907). Родившийся в совместном творчестве образ Умирающего лебедя стал позднее символом русского балета. --- В 1907 в работе над "Павильоном Армиды" Н.Черепнина произошла знаменательная встреча Ф. с А.Бенуа, сценаристом и художником постановки. Хореограф оказался вовлечен в сферу интересов передовых художественных кругов Петербурга, познакомился с театральным традиционализмом и представителями "Мира искусства". Премьера, состоявшаяся 18.11.1907 в Мариинском театре, утвердила Ф. как самостоятельного художника. В следующем году внимание привлекла постановка "Египетских ночей" на музыку А.Аренского (8.3.1908). Талант Ф. набирал силу. Хореограф ставил много, в том числе миниатюры. Некоторые из них впервые затрагивали темы, принесшие впоследствии хореографу мировую славу. Успехи Ф. дали Бенуа основание рекомендовать его в качестве постановщика С.Дягчлеву для готовящихся Русских сезонов в Париже. Сообщество первоклассных художников, литераторов, композиторов, художественное чутье и энергия самого инициатора Сезонов составили ту питательную среду, которая помогла выявиться разным сторонам дарования Ф. Он стал единственным хореографом Сезонов. Поставленные Ф. "Половецкие пляски" из "Князя Игоря" А.Бородина в оформлении Н.Рериха (19.5.1909) оказались самой цельной и безусловно оригинальной постановкой первого Сезона и имели успех едва ли не больший, чем пение Ф.Шаляпина в этом фрагменте. Хореограф создал образ стихийной мощи половцев, по-новому осмысливая возможности характерного танца, но не порывая с традицией этого танца в академическом балете, Остальные постановки - "Павильон Армиды", "Сильфиды" ("Шопениана"), "Клеопатра" ("Египетские ночи") - повторяли с некоторыми вариациями петербургские оригиналы. Наибольшим переделкам подверглись "Египетские ночи" - там центральным стал образ Клеопатры, что оправдывало смену названия, а благополучный финал заменили трагическим. Везде театральная живопись становилась важным участником зрелища, в значительной мере определяя силу эмоционального впечатления. Пластика также чаще всего была ориентирована на зрелищность и чисто внешнюю мотивированность. Например, образ Древнего Египта создавался средствами профильной пластики, буквально повторявшей рисунок древних изображений с профильным положением ног и головы, но фронтально развернутым корпусом. Показательно, что роль Клеопатры исполнила любительница И.Рубинштейн, успех которой в значительной мере объяснялся экзотической внешностью и эффектностью изобразительной пластики. Успех Сезонов взорвал лед равнодушия к балету на Западе. Отныне балет становился центром притяжения самых разнообразных художественных интересов, лабораторией новых идей, оказавших влияние на развитие всего искусства XX в. --- Творчество Ф. на этом этапе реализовывало идеи импрессионизма: все подчинялось силе и убедительности каждого отдельного впечатления, из них и складывался спектакль. Творчество Ф. распахнуло двери инструментальной музыке, не предназначенной для балетного искусства. Это открывало новые возможности для хореографии и широко вошло позднее в практику балетного театра XX в. Постигнуть содержание этой музыки пока удавалось редко. Иногда смысл музыки игнорировался ради заманчивого драматического действия. Так произошло в "Шехеразаде" Н.Римского-Корсакова, показанной в Парижской Grand-Орбга 4.6.1910 в оформлении Бакста. Действие не соответствовало эпическому характеру музыки, что однако оправдывалось роскошью представления. --- Образы итальянской комедии дель-арте помогли Ф. создать в "Карнавале" изящную интермедию, в которой музыке Шумана навязывались идеи поэзии начала века. Классический танец здесь изобретательно возникал в отдельных номерах - и тут же уступал место эпизодам изобразительно-пантомимным. Показанный в Петербурге 20.2.1910 с В.Мейерхольдом в роли Пьеро, "Карнавал" произвел столь благоприятное впечатление, что позднее был включен дирекцией в репертуар Мариинского театра. Парижане увидели спектакль впервые 20 мая того же года. --- Наибольший интерес вызвала "Жар-птица" (сценарий и постановка Ф., муз.И.Стравинского, оформление А.Головина; премьера 25.6.1910 в "Grand-Opera"). Ф. строил спектакль на сопоставлении нескольких пластических рядов: полет Жар-птицы вспыхивал, переливался, пугливо замирал в движениях классического танца на пальцах: свободная пластика характеризовала босоногих царевен; персонажи Поганого царства во главе с Кащеем изъяснялись средствами гротеска. Все вместе складывалось в эстетизированное изысканное зрелище, в котором разнообразие пластических возможностей использовалось как многоцветье красок, но выразительности собственно танцевальных композиций Ф. по-прежнему избегал. --- Третий парижский Сезон начался подлинной сенсацией, вызванной "Видением розы" на музыку "Приглашения к танцу" К.Ве6ера (сценарий Ж.Водуайе по поэме Т.Готье, оформление Бакста). Девушка, вернувшись с бала, засыпала; роза, оброненная ею на пол, источала пряный аромат, вызывала видение прекрасного юноши. Юноша-греза кружил, взмывал ввысь, вовлекал девушку в свой клубящийся, обволакивающий танец, дарил ей прощальный поцелуй и улетал, так и не пробудив, но оставив томительно-сладостные воспоминания.Т.Карсавина и В.Нижинский - и, увы, только они - создавали этот поэтический образ целомудренной грезы о чувственной любви. Лишь им оказалось подвластно "Видение розы", потому что особенности их исполнительства стали у Ф. материалом постановки, дополнявшим хореографию и придававшим ее поэзии символический смысл. --- Вершиной творчества Ф. и дягилевских Сезонов первого, фокинского периода, стал "Петрушка" Стравинского (сценарий Бенуа и Стравинского, оформление Бенуа; премьера 13,6.1911, театр Шатле, Париж). Здесь была достигнута редкостная гармония всех составляющих спектакля. На материале русского площадного театра, включавшего фольклорные мотивы и традицию кукольных представлений, родилось произведение, обнажавшее коренную проблему XX в.: судьбы духовного начала. --- Спектакль ошеломил внутренней правдой и провидческой ясностью, словно предрекая грядущие испытания человечеству и неистребимость, несмотря ни на что, духовного естества человека.Ф. строил спектакль на контрастном сопоставлении массовых сцен масляничного гулянья и камерных "кукольных" эпизодов. Пластическая характеристика каждой куклы была индивидуальна и чрезвычайно выразительна. Элементы пальцевой техники классического танца в примитивном кукольно-схематизированном варианте составляли танец Балерины. Нагло-вызывающий самодовольный Арап весь en dehors, нараспашку; Петрушка, напротив, "закрыт", en dedans, движения его угловаты, ломки, экспрессивно-нервны и как бы рассогласованы. В замечательном дуэте Карсавиной (Балерина) и Нижинского (Петрушка) лидировал танцовщик - он был центром действия, так же, как и в "Видении розы". В противовес классической традиции балета XIX в. мужской танец выходил на первый план. Это было новым в эстетике хореографического искусства. --- В следующем Сезоне 1912 состоялся балетмейстерский дебют Нижинского, положивший конец монополии Ф. в этой сфере.Ф. продолжал ставить, но не его спектакли были теперь в центре внимания. Хореограф и в новых работах возвращался к опробованным полюбившимся темам. Ссора с Дягилевым привела к временному разрыву, и в Сезоне 1913 Ф. не участвовал. Последовавшее перемирие уже не могло вернуть былого положения. Премьеры оказывались самоповторами. Не стали новым словом ни его "Бабочки" на музыку Р.Шумана, ни "Тамара" на музыку М.Балакирева, ни "Дафнис и Хлоя" М.Равеля. Художественные идеи Ф. словно бы исчерпали себя, став мощным стимулом в творчестве шедших следом. В годы 1-й мировой войны лишь подтвердилось очевидное - Ф. Дягилеву был больше не нужен. --- Оставался Мариинский театр. В эти петербургские годы Ф. явно тяготел к русским композиторам, и прежде всего к Глинке, поставив на Мариинской сцене его "Вальс-фантазию", "Арагонскую хоту" и танцы в опере "Руслан и Людмила". Хореографическая картина "Сон" была сочинена, по всей видимости, наспех для благотворительного спектакля Литературного фонда 10.1.1915 в честь 100-летия со дня рождения М.Лермонтова по его стихотворению. Батальные сцены, предсмертные видения, являвшиеся раненому герою в облике хоровода девушек, может быть, и перекликались с волновавшими всех военными темами, но с музыкой "Вальса-фантазии" Глинки сопрягались все же насильственно. Напротив, "Арагонская хота" (29.1.1916, Мариинский театр) стала одним из его шедевров, увы, нами утраченных. Внимание хореографа было приковано к тем элементам испанского танца, которые близки танцу классическому. Этот ход сообщал всей композиции аромат естественности и подлинности. Изысканное оформление Головина дополняло эффект, придавало пластической картине законченность. Интуиция и отменная музыкальность не изменили Ф. и при постановке уже в советское время танцев в опере "Руслан и Людмила" (27,11.1917). --- Война подталкивала художника к высказываниям на героическую тему. Так появился "Стенька Разин" на музыку симфонической поэмы А.Глазунова (28.11.1915). В тот же вечер давались две другие фокинские премьеры "Эрос" и "Франческа да Римини" с музыкой Чайковского. В "Эросе" мотивы "Видения розы" и "Шопенианы" узнавались без труда, Эклектика отражала компромиссность фокинских усилий. Участие М.Кшесинской в главной роли этот компромисс делало неизбежным. И во "Франческе да Римини" готовность уступить классическому танцу успеха не принесла. --- Особняком в творчестве Ф. этого периода стоят "Прелюды" на музыку Ф.Листа, показанные на Мариинской сцене 31,3.1913, но созданные для гастролировавшей в Берлине труппы А.Павловой. Премьера была восторженно принята в Берлине, заслужив одобрение великих Р.Штрауса и А.Никиша, но встречена в штыки в Петербурге, Критики осудили самый принцип сценического истолкования симфонической музыки, для балета не предназначенной. И - ошиблись. Пусть Ф. не вполне удалась эта попытка, он верно выбрал путь. Он был из тех, кто начинал, в том была его миссия. --- Весной 1918 Ф. отправился на гастроли в Стокгольм и больше на родину не возвращался. Вместе с ним была жена и партнерша Вера Петровна Фокина (урожд. Антонова), Ф. было уже 38 лет - "пенсионный возраст" по меркам императорских театров, но он продолжал балетмейстерскую, педагогическую, даже исполнительскую деятельность. Приходилось браться за все, чтобы выжить. Правда, побед больше не было. Уже в последние петербургские годы критики отмечали утраты в танцевальной форме: и не случайно - Ф. мало танцевал. Тело деформировалось, перестало быть послушным. За рубежом утраты становились все заметнее. Но танцевать приходилось даже если случалась травма - ради гонорара за спектакль. В 1919 семья Ф. перебралась в Америку. 30 декабря состоялся первый концерт в "Metropolitan Opera": "Видение розы", "Умирающий лебедь", ряд других миниатюр. Новое появилось через год, но по существу новым не было - перепевы старого соединялись с безуспешными попытками заинтересовать зрителя. В 1921 супруги осели в Нью-Йорке, открыв там балетную школу. Ставить приходилось для полупрофессионалов и откровенных любителей - американский балет лишь зарождался. Мысли о возвращении возникали. Тем более, что Ф. в России ждали - надеялись, что именно он возглавит труппу бывшего Мариинского театра. Слали телеграммы, задумывали чествования.Ф. приглашения принимал, но в последний момент возвращаться раздумывал. Безрезультатно завершились и последние переговоры с Ф. о возвращении в 1931. Но и американским хореографом он тоже не стал, Ф. продолжал жить в кругу своих прежних идей, чуждый происходившим вокруг изменениям. --- Наиболее значительным из поставленного в последний зарубежный период были балеты "Паганини", "Синяя Борода", "Русский солдат". "Паганини" на музыку С.Рахманинова (премьера 30.6.1939 в Лондоне, труппа "Ballet Russe du Colonel de Basil") эклектично объединил гротесковые зарисовки и эпизоды белотюникового балета: особенно неубедительными были как раз сцены сильфид. В "Синей Бороде" на музыку одноименной оперетты Ж.Оффенбаха (премьера 27.10.1941, Дворец искусств в Мехикосити) в комическом свете представала вампука академического балета и те формы классического танца, которые раньше казались Ф. безнадежно устаревшими, а теперь вызывали явную симпатию. Балет "Русский солдат" на музыку сюиты С.Прокофьева к кинофильму "Поручик Киже" (премьера 23,1,1942, Бостон, одновременно в Opera House и Балетном театре) обращался к эпохе Павла 1, но явно перекликался с идущей в то время войной с фашистами. Действие развивалось на двух разнесенных по уровню площадках: на одной - погибал смертельно раненый солдат, на другой - сменялся калейдоскоп картин, проносившихся в его сознании. Действие склонялось к мелодраматическому. В музыке же преобладали иные - сатирические - интонации... --- Реформы Ф. положили начало новому балетному театру - театру XX в. Изолированности балета от развития других искусств был положен конец. Требование подчинить действие логике открывало дорогу режиссуре, исторической достоверности, убедительности детали. Иным стало оформление, превратившись из служебно-функционального в чрезвычайно существенный компонент спектакля. Свою художественную программу Ф. высказал в мемуарах, опубликованных на английском языке в 1961 (Memoirs of a Ballet Master. Boston). --- Соч.: Умирающий лебедь.Л., 1961; Против течения. Воспоминания балетмейстера. Статьи, письма.Л.М., 1962; 2-е изд.Л., 1981. --- Лит.: Красовская В. Русский балетный театр начала XX века, ч. 1. Хореографы.Л., 1971. --- А. Соколов-Каминский --- |
ФОНДАМИНСКИЙ (псевд. Бунаков) Илья Исидорович (1881, Москва - 19.11.1942, Освенцим) - политический деятель, издатель. Из семьи богатого торговца. Учился в московской частной гимназии Креймана. Как вспоминал В.Зензинов, в конце 90-х Ф. вместе с А.Гоцем был идеологом "кружка юных идеалистовобщественников, искавших смысла и оправдания жизни, чутко откликавшихся на все ее веяния и мечтавших о служении человечеству". С 1900 изучал философию в Берлинском и Гейдельбергском университетах, был членом Галле-Гейдельбергского кружка "молодых эсеров". Весной 1902 арестован на границе за помощь политэмигрантам и участие в организации транспортов нелегальной литературы, 2 месяца провел в одиночной камере Петербургского дома предварительного заключения. После окончания учебы в конце 1904 вернулся в Россию. В начале 1905 - член Московского комитета партии эсеров (ПСР). С сентября по 18.10.1905 - в Таганской тюрьме. В 1906 делегат 1-го съезда партии на Иматре. Получил известность как талантливый оратор; вел партийную работу под всевдонимами Лассаль, Непобедимый; псевдоним Бунаков выбрал по случайно увиденной на Маросейке вывеске магазина. В 1906 при попытке проникнуть по заданию ЦК ПСР на восставший крейсер "Память Азова" был арестован, дважды судим военным судом, но оправдан, после чего бежал через Берлин во Францию, где близко сошелся с Д.Мережковским, З.Гиппиус, Б.Савинковым. Был членом Заграничной делегации партии, участвовал в разоблачении Азефа. С 1910 один из лидеров ликвидаторства среди эсеров, в 1913 участник создания группы "Почин". С 1914 "горячий оборонец". Вместе с Н.Авксентьевым и Савинковым издавал в 1914-15 газету "Новости", в 1915- журнал "Призыв" (орган социал-демократов и социалистов-революционеров-оборонцев) и газету волонтеров "За рубежом". --- В апреле 1917 вернулся в Москву. 2 0 мая избран на 1-м Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов товарищем председателя исполкома Советов, 3-й съезд ПСР (майиюнь) избрал его в ЦК. Принадлежал к правой группе партии, входил в число ее главных "златоустов". Комиссар Временного правительства на Черноморском флоте, где пытался противостоять растущему влиянию большевиков. 5.1.1918 выступал на заседании Учредительного собрания; проявив себя в очередной раз как "блестящий оратор и диалектик, умевший спорить и убеждать" {М.Вишняк]. После разгона Учредительного собрания нелегально работал в Москве, Петрограде, Костромской губернии, представлял правых эсеров в Союзе возрождения России, редактировал вместе с М.Вишняком и П.Сорокиным печатный орган Союза "Возрождение" ("Сын Отечества"). Был послан на Северный Кавказ для связи с генералом Деникиным, в ноябре 1918 участвовал в Ясском совещании с послами стран Антанты, 5.4.1919 через остров Халки близ Константинополя и Марсель эмигрировал в Париж. --- Первые годы изгнания Ф. занимался активной политической работой в правой группировке эсеров-"авксентьевцев". Один из основателей и редакторов журнала "Современные записки". Как писал сам Ф., "когда нас спросят, в чем оправдание вашего пребывания в эмиграции, мы укажем на томы "Современных записок". Согласно программе журнала, он создавался для "сплочения демократических сил России вокруг лозунгов: возрождение русской культуры; преодоление большевизма; воссоздание свободной России на началах, провозглашенных мартовскою революцией 1917 года". На Ф. возлагалась организационная и техническая работа, успеху журнала способствовали его личные качества: "Совершенно неслыханной в кругу русской идеологической интеллигенции была его терпимость к чужим убеждениям, даже самым далеким, даже враждебным. Он всегда старался понять противника в его основной правде, не переспорить, а переубедить его" {Г.Федотов]. В 30-е Ф. организовал Общество друзей "Современных записок", устраивал вечера журнала, чтобы создать "сочувствующее окружение" и обеспечить материальное существование "Записок". По инициативе Ф. при журнале возникло издательство, в котором издавались книги лучших его авторов (П.Милюкова, И.Бунина, М.Алданова, Б.Зайцева и др.). Сам Ф. писал мало. Серия его статей в "Современных записках" под названием "Пути России", где анализовалась политическая история страны, идеологическая сущность русской государственности, свидетельствует о близости Ф. к взглядам евразийцев. --- Много работал Ф. с молодежью в кружках Христианского студенческого движения, "Православного дела", в Пореволюционном клубе Ширинского-Шихматова. В 1932-39 вместе с Ф. Степуном и Г. Федотовым издавал религиозно-философский журнал "Новый Град", где пытался отойти от узкопартийных догм, подняться до понимания общечеловеческих ценностей. Как писал Федотов, Ф. "жаждал принять участие в строительстве нового мира, который он провидел за хаосом исторического крушения". К журналу примыкало объединение молодых поэтов "Круг", под воздействием Ф. был создан "Русский театр". По словам Фетодова, Ф. обладал способностью притягивать к себе людей, "мучающихся личным горем или заблудившихся на путях жизни. К нему шли не только как к другу, но почти как к духовнику или светскому старцу". --- Прекрасно зная литературу и искусство, Ф. собрал богатейшую библиотеку и коллекцию фотографий (библиотека, изъятая в Париже фашистскими оккупантами, погибла во время бомбардировки эшелона на пути следования в Германию). Сам Ф. был в июле 1941 интернирован в Компьенский лагерь, где много работал, читал лекции товарищам по заключению, принял христианство. Отказался бежать из тюремной больницы, был вывезен в Германию и погиб в лагере смерти. --- Лит.: Зензинов В. Памяти И.И.Фондаминского-Бунакова // НЖ, 1948, № 18; Федотов Г.И.И.Фондаминский в эмиграции // Там же; Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Его же. "Современные записки": Воспоминания редактора. Индиана, 1957; Янковский B.C. Поля Елисейские. Париж, 1991. --- Л. Бадя --- |
ФРАНК Семен Людвигович (16.1.1877, Москва - 10,12.1950, близ Лондона) - религиозный философ и психолог. Родился в интеллигентной еврейской семье, Его отец - Людвиг Семенович - доктор, был удостоен дворянства в связи с награждением его орденом Св.Станислава 3-й степени за службу во время русско-турецкой войны 1877-78. После смерти отца (1882) Семен, его брат и сестра воспитывались матерью - Розалией, дедом со стороны матери (приобщившим их к еврейским религиозным традициям), позднее их отчимом - Василием Заком, народником, отбывавшим в 1870-е ссылку в Сибири.Ф. посещал гимназию при Лазаревском институте восточных языков в Москве (1886-91), а затем местную гимназию в Нижнем Новгороде (до 1894), куда переехала его мать вместе с семьей после развода. Уже в школе Ф. познакомился с народническими и марксистскими идеями, В 1894 поступил на юридический факультет Московского университета: сразу же вступил в социал-демократический кружок, однако вскоре обнаружил, что его больше интересуют теоретические вопросы, нежели практика социальной борьбы. В 1896 Ф. отдалился от своих товарищей по социал-демократическому кружку и начал участвовать в дискуссиях на квартире своего научного руководителя профессораэкономиста А.Чупрова. Тем не менее он оставался тесно связанным со студенческим движением вплоть до 1899; играл активную роль в московских студенческих волнениях 1899; был арестован и выслан из Москвы на два года. --- В 1898 Ф. познакомился с П.Струве и сразу же подпал под его влияние: Ф. привлекала интеллектуальная независимость Струве.Ф. вошел в группу "критических марксистов" наряду с Н.Бердяевым, С.Булгаковым, Струве и М.Туган-Барановским. Принципиально важной работой Ф. того времени стала "Теория ценности Маркса и ее значение" (СПб., 1900), которая представляла собой попытку соединить марксову теорию стоимости с австрийской психологической школой стоимости. --- В 1899-1901 в основном находился в эмиграции в Германии, интересовался немецкой философией. По возвращении в Россию сдал экзамены в Казанском университете. Зимой 1901-2 находился под влиянием труда Ф.Ницше "Так говорил Заратустра". Впоследствии написал статью о Ницше для сборника статей "Проблемы идеализма" (1902), который отражал эволюцию "критических марксистов" в сторону идеализма. В 1903-5 в Германии помогал Струве в редактировании журнала "Освобождение" и в июле 1903 был среди создателей либерального Союза освобождения. Вернулся в Россию в октябрьские дни 1905 и присутствовал на 1-м съезде кадетской партии. В 1905-6 Ф. и Струве совместно редактировали либеральные журналы "Полярная Звезда" и "Свобода и культура". В этот период политические взгляды Ф. претерпели значительные изменения: от откровенно враждебных к российскому государству и его политической системе к более эволюционистской позиции; Ф. и Струве совместно развивали энергичную критику утопических политических взглядов и утилитарной этики социалистов. Это послужило основой известного сборника статей "Вехи" (1909), который поставил под сомнение все оттенки революционного мировоззрения. В 1908 Ф. женился на Татьяне Сергеевне Барцевой, у них было четверо детей: Виктор (1909), Наталья (1910), Алексей (1912) и Василий (1920). --- Решив, что политика не его призвание, Ф. отдал предпочтение философским исследованиям. После открытия для себя Ницше Ф. испытал также влияние Фихте, Канта и неокантианства; в 1904 опубликовал перевод работы В. Виндельбанда "Прелюдии". В 1907-8 под воздействием сочинений Гёте и Спинозы Ф. эволюционировал от идеалистической к идеалреалистической позиции. В последующие годы он синтезировал свои знания по истории философии и собственное мировосприятие. --- С 1906 по 1917 Ф. преподавал философию в различных учебных заведениях Петербурга, включая Бестужевские курсы, Политехнический институт, ас 1912- Петербургский университет. В 1912 он принял православие. В 1913-14, находясь в научной командировке, подготовил в Германии магистерскую диссертацию "Предмет знания" (опубл. Пг., 1915), которая представляла основу его философской системы (защитил диссертацию в мае 1916). В 1917 опубликовал докторскую диссертацию "Душа человека" (осталась незащищенной). --- С 1907 Ф. возглавлял философский, а с 1914- также и литературный отдел журнала "Русская мысль", написал для него много статей. Помещал статьи и в др. журналах, таких как "Критическое обозрение", "Логос". Публиковал переводы книг ряда авторов, в числе прочих Ницше и Гуссерля. В 1917 помогал Струве в редактировании журнала "Русская свобода"; вошел в возглавляемую Струве Лигу русской культуры. В сентябре 1917 Ф. вместе с семьей отправился в Саратов, где занял пост декана только что открытого историко-философского факультета местного университета. Оставался там до 1921; спасаясь от голода, вывозил семью на некоторое время в немецкие поволжские села. Затем вернулся в Москву, где начал преподавать на философском факультете Московского университета; вместе с Бердяевым вел занятия в Вольной Академии духовной культуры. В августе 1922 вместе с группой ученых Ф. был арестован, а затем выслан за границу. --- Ф. и его семья прибыли в Германию в конце сентября 1922 и поселились в Берлине. Хотя Ф. знал немецкий язык с юных лет и свободно говорил на нем, ему было нелегко зарабатывать на жизнь. Вместе с Бердяевым Ф. работал в Религиозно-Философской академии, которая, однако, вскоре переехала в Париж и стала одним из интеллектуальных центров русской эмиграции. Он также преподавал в Русском научном институте, который давал молодым эмигрантам из России университетский курс обучения: стал директором института в последний год его существования (1932). Ф. был членом Русского академического союза, вошел в Братство Св. Софии, а также принимал участие в Русском студенческом христианском движении. В 1930-е с приходом Гитлера к власти многие евреи потеряли работу, семья Ф. бедствовала. Определенная помощь пришла от швейцарского психоаналитика Л. Бинсвангера, с которым Ф. познакомился в 1934 и с которым поддерживал активную переписку. В 1937 Ф. вызывался на беседы в гестапо, это послужило причиной его спешного отъезда в конце года из Германии во Францию; семья вскоре последовала за ним, --- В Германии Ф. был принужден чем дальше, тем больше вести жизнь затворника, это сказалось на чрезвычайной продуктивности его как философа. В первые годы он написал несколько популярных философских работ для русских студентов: "Крушение кумиров" (1924), "Смысл жизни" и "Основы марксизма" (обе 1926), статью "Я и мы" (1925). В 1930 он создал самую значительную для того периода работу по социальной философии - "Духовные основы общества", В 30-е Ф. много времени посвящал книге, которая, вероятно, стала его самой известной - "Непостижимое", Работа над ней была начата в Германии, но в той политической обстановке Ф. не смог найти издателя и в конце концов перевел ее на русский язык и опубликовал в Париже в 1939. --- В 1938-45 Ф. жил во Франции. Сначала семья поселилась на юге страны в курортном местечке Лавьер, но вскоре Ф. вместе с женой переехал в Париж. Они обосновались в Фонтене-о-Роз, общались с широкими кругами русской эмиграции. Разразившаяся война заставила их снова вернуться на юг Франции, где они жили до августа 1943, затем, спасаясь от голода, перебрались в маленькую деревушку СенПьер-д'Аллевар в горах близ Гренобля. Жизнь там была тяжела, особенно из-за постоянной опасности облав гестапо на евреев. Иногда Ф. и его жена вынуждены были по целым дням скрываться в лесу. Наконец пришло освобождение, и Ф. с женой переехали в Гренобль. В сентябре 1945 они смогли выехать в Англию и воссоединиться с находившимися там детьми. Все эти годы Ф. не прекращал работы, написав книги "С нами Бог" и "Свет во тьме"; последняя, хоть и появилась после войны (1949), но была задумана в те тяжелые годы. --- Последние 5 лет своей жизни Ф. провел с дочерью Натальей в Лондоне. Ее муж погиб на войне, и она одна воспитывала двоих детей, Большую часть времени с ними жил сын Ф. Алексей, получивший на фронте тяжелые ранения.Ф. работал над своей последней книгой "Реальность и человек", которая была завершена к концу 1947, но опубликована лишь в 1956. Ф. никогда не отличался хорошим здоровьем, в 1936 и 1938 перенес обострение сердечного заболевания. Удивительно, что он вообще смог справиться с тяготами войны. В августе 1950 у Ф. был обнаружен рак легкого, в декабре он скончался. В период болезни он испытывал глубочайшие религиозные переживания, которые воспринимал как чувство единения с Христом. "Я лежал и мучился, - говорил он своему сводному брату Льву Заку, - и вдруг почувствовал, что мои мучения и страдания Христа - одно и то же страдание. В моих страданиях я приобщился к какой-то литургии и в ней соучаствовал, и в наивысшей ее точке я приобщился не ко страданиям Христа, а, как ни дерзновенно сказать, к самой сущности Христа". --- Ф. отдавал себе отчет, что слишком просто критиковать материалистические идеи и совсем иное - предложить философское обоснование для альтернативного взгляда на мир, Делом его жизни стала попытка создать такое обоснование. Главные идеи Ф. изложены в трех книгах, которые были задуманы как трилогия: "Предмет знания", "Душа человека" и "Духовные основы общества". "Предмет знания", вероятно, наиболее сложная работа Ф. Это - попытка высвобождения теории познания из тисков психологии путем опоры (в получении знаний о мире) на универсальную онтологию или всеединство.Ф. доказывал, что существуют два типа знания: рациональное знание о мире и непосредственный опыт о нем, который также имеет право на существование, т.к. оба субъект и объект - коренятся в "абсолютном бытии". В работе "Душа человека", следуя характерному для неоплатонизма разграничению между духом (духовным началом), душой и телом, он рассматривал человека как существо с глубокой внутренней жизнью, которая отнюдь не является исключительно продуктом воздействия окружающей материальной среды.Ф. доказывал, что нации так же, как и индивидуумы, имеют душу, и этот довод определял его последующую интерпретацию большевистской революции, истоки которой он связывал с духовным распадом российского национального самосознания. В книге "Духовные основы общества" Ф. использовал понятие "всеединства" для исследования социальной жизни и доказывал, что состояние всех обществ в большей или меньшей степени отражает их связь с Богом. Эта работа представляла попытку пересмотра основ политического либерализма, Поддерживая многие либеральные идеи, Ф. отмечал их неадекватное философское толкование, Он полагал, что свобода и право должны служить абсолютным духовным ценностям. "Либеральный консерватизм" Ф. был одной из многих его попыток примирить идеи личной свободы и религиозно-государственного "всеединства". Трилогия Ф. создавала основу для всесторонней и взаимосвязанной интерпретации мира, которая по широте и смелости взглядов напоминала идеалистические концепции Гегеля и Фихте. --- Критика Ф. современного либерализма вплеталась в его трактовку большевистской революции. В статье "De Profundis" (сб. "Из глубины", 1918) он доказывал, что революция разразилась из-за духовной ограниченности консервативной и либеральной оппозиции. Охраняя государство, консерваторы, заявлял Ф., отказались от своих религиозных корней, в то время как либералы, обладая избытком технических знаний и опыта, не понимали того, что государство и закон имеют абсолютную метафизическую ценность. В результате им не хватило твердой воли и убежденности, способной противостоять большевикам, Ф. также сетовал на пассивность русской религиозной культуры. В этой и других своих статьях он воспринимал революцию как симптом разложившейся национальной души, что, по его мнению, вытекало из процесса секуляризации Европы и, как следствие этого, упадка христианской гуманистической традиции. --- Ф. не был удовлетворен своей трилогией. В его позднейшие работы были внесены изменения, которые, помимо прочего, обуславливались и переменами во внутренней жизни самого Ф. То, что Ф. в дореволюционный период называл "идеал-реализмом", в начале 1930 превратилось в "религиозный онтологизм", Горький опыт революции и эмиграции заставлял Ф. в поисках ответа на волновавшие его вопросы все чаще обращаться к религии. В статье "Я и мы" он непосредственно связывал жизнь индивидуума с жизнью сообщества и предлагал персоналистическое обоснование социальной жизни, что в дальнейшем (в "Непостижимом") стало одним из элементов его философской картины мира. Таким образом, всеединство "Предмета знания" становилось персональным всеединством и персональным Богом. --- С годами творчество Ф. все более приобретало исповедальные черты. Он доказывал, что Бог непостижим вне связи с ним.Ф. утверждал, что страдание, воспринимаемое как возможность приблизиться к Богу, может быть благотворным: при этом он отмечал, что это его собственный опыт. Будет, видимо, справедливым сказать, что в работе "Непостижимое" Ф. пытался дать феноменологическое описание своего собственного религиозного опыта. Этот труд создавался под сильным влиянием теории "совпадения противоположностей" Николая Кузанского.Ф. доказывал, что знание зависит от сопоставления и выявления связей, от сравнения объектов изучения с их противоположностями. Рассуждение нуждается в диалоге, учете различных мнений, следовательно, уважение к иной точке зрения является определяющим для человеческого общения. Этот вывод был его ответом на философские теории фашизма и коммунизма, исключающие оппозицию. --- Ф. полагал, что истоки трагедий XX в. могут быть найдены не только в политических, но и в философских течениях, и в своих работах пытался это раскрыть, особенно откровенно - в работах периода 2-й мировой войны. Великолепный образец христианской апологетики представляет его сочинение "С нами Бог", посвященное преимущественно вопросам связей человека с Богом, реальности присутствия Бога в человеческой жизни и его провиденциальному участию в мирских делах. Работа была написана в начале войны, когда казалось весьма смелым иметь столь оптимистический взгляд на взаимоотношения человека и Бога. В самые тяжелые дни своей жизни и жизни человечества XX столетия Ф. призывал к христианизации политической и социальной жизни, к созданию христианских обществ, привносящих новый дух в вероисповедание. Наиболее всесторонне и тщательно продуманная концепция его видения послевоенного мира дана в работе "Свет во тьме". Ф. предлагал своего рода христианскую реальную политику, рисовал картину христианского общества без примеси утопических представлений. Это чрезвычайно смелый, впечатляющий труд, редкий для нашего столетия пример зрелой христианской политической философии, Итоговой работой Ф. стала книга "Реальность и человек", задуманная еще во время войны. Ее идея заключалась в объяснении того, что Ф. называл "принципом созидания" мира. На основе новых открытий в науке Ф. доказывал, что человек и материальный мир равным образом созидаются творческим импульсом Божественным началом, которое создает единство Вселенной. --- Философия Ф. всегда была религиозной и соответствовала в большей степени германской, нежели англо-саксонской традиции. Ее основная посылка состоит в том, что все предметы взаимосвязаны и пребывают в абсолютном или всеобщем единстве и что, следовательно, наблюдая мир, наблюдаешь абсолют. Широта и ясность изложения подобного взгляда ставят Ф. в ряд с наиболее выдающимися представителями русской религиозно-философской традиции. --- Соч.: Философия и жизнь. Сб. статей. СПб., 1910; Очерк методологии общественных наук.М., 1922; Введение в философию в сжатом изложении. Пг., 1922; Из размышлений о русской революции // Рус. мысль, 1923, № 6-8; Религиозно-исторический смысл русской революции / Проблемы русского религиозного сознания. Берлин, 1924; Пушкин как политический мыслитель. Белград, 1937; Биография П.Б.Струне. НьюЙорк, 1956; По ту сторону правого и левого. Сб. статей. Париж, 1972; Предсмертное // Вест. РСХД, 1986, № 1; Из истории создания "Вех" (С.Л.Франк. Письма М.О.Гершензону. 1908-1909). Публ.В.Проскуринойи В.Аллоя / Минувшее, вып. II. М., 1992; Письма С.Л.Франка к Н.А. и П.Б.Струве (1901-1905). Публ. М.А.Колерова // Путь, 1992, № 1; Переписка П.Б.Струве и С.Л.Франка (1922-1925). Публ.М.А.Колерова и Ф.Буббайера // Вопр. философии, 1993, № 2: С.Л.Франк. Из писем М.О.Гершензону (1912-1919). Публ.М.А.Колерова // De Visu, 1994, № 3/4. --- Лит.: Сб. памяти Семена Людвиговича Франка. Мюнхен, 1954; Boobbyer Ph. S.L.Frank. The Life and Work of Russian Philosopher, 1877-1950. Athens, 1995. --- Арх.: Арх. Бахметьева, Колумбийский ун-т (НьюЙорк), "Semen Frank Papers". --- Ф. Буббайер |
ХЕИФЕЦ Яша (наст. имя Иосиф) (20.1.1901, Вильно - 16.10.1987, БеверлиХиллз, Лос-Анджелес, шт. Калифорния, США) - скрипач-виртуоз, педагог. Первые уроки на скрипке получил в возрасте трех лет у своего отца, Рувима Х. - выходца из города Пулавы (Польша), скрипача-самоучки, игравшего на свадьбах (клейзмера). С 4-х лет начались занятия под руководством одного из лучших скрипачей и педагогов города И.Малкина, ученика Л.Ауэра, преподававшего в Виленском музыкальном училище Русского музыкального общества. Дарование Х. стремительно развивалось. Уже в 1906 он впервые выступил на выставке "Искусство в жизни детей", а 7 декабря исполнил на вечере училища "Пасторальную фантазию" Зингеле и 12 декабря - "Арию с вариациями" Берио. В 1908 он играл "Балладу и Полонез" Вьетана и его слушал Ауэр, высоко оценивший дарование юного скрипача. В следующем году 8-летний Яша исполнил в Ковно с оркестром концерт Мендельсона. В том же году он окончил музыкальное училище исполнением Второго концерта Венявского. Большую помощь в обучении Х. оказало виленское Еврейское общество, Оно же дало средства для переезда семьи в Петербург и поступления Х. в 1910 в Петербургскую консерваторию в класс Ауэра, --- Первый год Х. занимался с ассистентом Ауэра - И.Налбандяном, затем перешел в класс профессора. 17.4.191 1 состоялся дебют Х. в Малом зале консерватории. В программе были концерты Мендельсона, Второй Венявского (2-я и 3-я части), Рондо-каприччиозо Сен-Санса, Паганини-Ауэр Каприс; аккомпанировал Э.Бай. 30 апреля был исполнен концерт Мендельсона с оркестром под управлением А.Глазунова. Этот же концерт был сыгран 13 мая в Павловском вокзале. Вскоре последовали 3 концерта в Одессе, а также в Варшаве и Лодзи. В том же году вышла первая пластинка с записью игры 10-летнего артиста - "Пчелки" Шуберта и "Юморески" Дворжака ("Звукопись", № 215и217). --- В 1912 Х. исполнял концерты Чайковского, Бруха, Эрнста, Чакону Баха, "Цыганские напевы" Сарасате и др. сочинения. Начало мировой славы Х. положили 7 концертов в Берлине, где он выступал с оркестром Берлинской филармонии под управлением В.Сафонова (24 мая) и А.Никиша (28 сент.). 8 концертов состоялись в других городах Германии - Дрездене, Гамбурге, а также в Праге. Несмотря на то, что Х. играл на 3/4 скрипке, он поражал слушателей полным звучанием необычайной красоты и выразительности, блистательной виртуозностью и легкостью исполнения, энергией и безупречным вкусом. Критика уже тогда отмечала его серьезные достижения в области интерпретации, Лето 1912 Х. провел вместе с Ауэром в местечке Лошвиц (близ Дрездена), где исполнил вместе с Тошей Зейделем Двойной концерт Баха. Немецкая критика назвала Х. "Ангелом скрипки". 4 ноября в Грюнвальде игра Х. была запечатлена на фонографических валиках (хранятся в Пушкинском доме в Петербурге). Он исполнил "Восточную мелодию" Кюи, Гавот Баха-Бурместра, "Прекрасный розмарин" Крейслера (который ему аккомпанировал на одном из вечеров в Берлине) и "Цыганские колокольчики" (автора установить не удалось), В том же году состоялось его выступление в Варшаве на Выставке художников. --- В 1913 Х. выступал в Москве, Вильно (где играл концерт Бетховена), Лейпциге и Вене (оркестром дирижировал В.Сафонов). 21 января следующего года он впервые играл в Петербурге концерт Глазунова под управлением автора, выступал в Витебске, вновь дал концерты в Берлине. Эти годы вся семья Хейфецов (у них были еще две дочери, одна из которых занималась на фортепиано в Петербургской консерватории) жила на гонорары, получаемые с концертов Яши. Ауэр поощрял выступления мальчика, считая, что они ему не повредят, ибо он уже был, по его мнению, сформировавшимся артистом. В Германии семью застало начало 1-й мировой войны. Юному скрипачу предложили дать концерты в пользу раненых немецких солдат, но тот отказался. Тогда члены семьи Хейфецов были объявлены пленными и лишь через 4 месяца им удалось вернуться домой. --- В 1915 Х. неоднократно выступал в Петрограде, исполнял сонаты Франка, Грига, "Дьявольские трели" Тартини, Первый концерт Паганини (8 апр., единственный раз в жизни) и его же вариации "Пальпити", а в следующем году - "Кампанеллу", Третий концерт СенСанса, множество скрипичных пьес. Он - уже признанный виртуоз, поражавший совершенством игры, безукоризненностью стиля. Лето 1916 Х. провел вместе с Ауэром в Норвегии около Христианин: выступал в городе и на приеме у короля. Американский импрессарио, покоренный его игрой, подписал с юным скрипачом контракт на выступления в следующем году в США. --- В 1917 Х. давал концерты в Петрограде и Саратове. В его репертуаре появились концерты Моцарта (A-dur), Конюса, "Вариации на английский гимн" Паганини, "Шотландская фантазия" Бруха, Каприс № 24 Паганини-Ауэра. Последний раз он играл в Петрограде на Концерте-митинге эсеров, где выступал А.Керенский, Путь в Америку из-за войны пролегал через Сибирь, 8 июля семья Хейфецов (кроме дочерей) отплыла на пароходе из Владивостока в Японию, а оттуда в Америку. 27 октября Х. с невероятным успехом дебютировал в КарнегиХолл. Он исполнил Чакону Витали, Второй концерт Венявского, "Ave Maria" Шуберта-Вильгельми, Менуэт Моцарта, Ноктюрн ШопенаВильгельми, "Хор дервишей" и "Турецкий марш" Бетховена-Ауэра, "Мелодию" Чайковского и Каприс № 24 Паганини-Ауэра. Аккомпанировал Андрэ Бенуа. Критика отмечала, что "большая аудитория включала всех профессиональных скрипачей, находящихся в радиусе 200 миль", что искусство Х. "переходит границы возможного", что это - "светящееся пророчество", что Х. - "настоящий гений", "концентрация высших скрипичных и музыкальных качеств", что его игра - "проникновенная красота". Х. стал "идолом американской публики" и на протяжении года дал только в Нью-Йорке свыше 30 концертов. Его искусство было запечатлено на 10 пластинках. В следующем году появилось еще 9 записей. Все они сделаны на скрипке Тонони, на которой Х. играл с 13 лет. Затем один из его почитателей предоставил ему для выступлений скрипку Страдивари 1731, позднее Х. приобрел ее в собственность. --- С этих пор началась интенсивная гастрольная деятельность Х. В 1939 он утверждал, что уже 4 раза совершил кругосветное путешествие, а по протяженности маршрутов дважды добрался до Луны, В 1920 он впервые выступил в Лондоне, в следующем году совершил большое турне по Австралии. В 1922, 1924, 1925 снова давал концерты в Англии, в 1923 состоялось его длительное турне по Востоку. В 1925 Х. принял американское гражданство, В следующем году прошли его гастроли по странам Южной Америки и Ближнего Востока. Он играл с лучшими оркестрами мира и получал наивысшие гонорары среди исполнителей. --- В 1929 Х. женился на известной американской кинозвезде Флоренс Арто (до этого бывшей замужем за выдающимся американским кинорежиссером Кингом Видором). В следующем году у него родилась дочь Жозефа (ставшая впоследствии пианисткой и композитором, занималась в Париже у Д.Мийо), ав 1932сын Роберт. --- В 1933 состоялась премьера Второго скрипичного концерта М.Кастельнуово-Тедеско "Пророк", посвященного Х. Оркестром НьюИоркской филармонии дирижировал А.Тосканини, высоко ценивший талант скрипача, В 1934 Х. приезжал в Россию. Во время проезда через фашистскую Германию он отказался там выступать. 6 концертов артиста в Москве и Ленинграде, выступления перед студентами консерваторий (где он также отвечал на вопросы) прошли с огромным успехом, Его игра во многом перевернула устоявшиеся представления и оказала заметное воздействие на исполнительство и педагогику. Ученый совет Московской консерватории провел специальное заседание, посвященное анализу игры Х. С докладом выступил ученик Ауэра - Л.Цейтлин.Х. были показаны малолетние виртуозы - НЛатинский, Л.Гилельс, М.Фихтенгольц, Б.Гольдштейн.Х. предложил взять их с собой в Америку для обучения, но не нашел поддержки. --- В 1938 Х. снялся в игровом фильме "Shall Play Music", где играл самого себя, Это - первая видеозапись игры великого артиста, --- В 1939 Х. впервые исполнил посвященный ему концерт Уолтона. В 1940 купил дом в Веверли-Хиллз, а также небольшой домик неподалеку в местечке Малибу на берегу океана. В том же году начал преподавательскую деятельность в университете Южной Калифорнии (его занятия в мастерклассе запечатлены на пленку в 1952), концертировал в Южной Америке. Во время 2-й мировой войны Х. вместе с С.Рахманиновым, М.Андерсен, Ж.Пирсом и др. музыкантами много выступал в госпиталях и перед солдатами. В эти годы он играл на скрипке Гварнери дель Джезу 1742 "Давид", которая ранее принадлежала Ф.Давиду и А.Вильгельми. --- В 1945 Х. развелся с женой, а в начале 1947 женился на Френсис Шпигельберг. В следующем году родился его сын Иосиф. К 1950 относятся съемки фильма о Х. - встреча со студентами Калифорнийского университета. В 1953 во время гастролей в Израиле на Х. было совершено покушение - он получил удар металлической палкой по правой руке, что, к счастью, не привело к серьезным повреждениям. Постепенно Х. сокращал свои гастроли, начинал больше играть в ансамбле с Г. Пятигорским, У. Примрозом, А. Рубинштейном. Большим событием было выступление Х. с исполнением концерта Бетховена 9.12.1959 в ООН вовремя одного из юбилеев организации. В 1962 Х, развелся со второй женой и еще более сократил число своих сольных концертов (за этот год он выступил всего 6 раз), зато записал много камерной музыки с Пятигорским, пианистом Л.Пеннарио и др. артистами. В 1968 он практически прекратил выступления. В интервью Х. говорил: "Я исчерпал свою долю гастролей. У меня больше нет интереса к этой карьере". Последние выступления Х., запечатленные на пленке, состоялись в 1970 ("Шотландская фантазия" Бруха, Чакона Баха, Пассакалья Генделя, миниатюры). В 1972 Х. дал прощальный концерт в Лос-Анджелесе, где сыграл Сонаты Франка и Р.Штрауса, "Цыганку" Равеля, три части Третьей партиты Баха и миниатюры. Аккомпанировал Брук Смит. В 1975 Х. перенес операцию плеча, что лишило его возможности играть. --- Творческая деятельность Х. - блистательная страница мирового скрипичного искусства. Его по праву называли "Паганини XX в.", "Император скрипки". Х. в определенной мере свойственны романтические традиции скрипичного исполнительства, идущие от Венявского, русской школя, связанные с повышенным эмоциональным тонусом, патетикой, драматизацией образов, усилением контрастов. В чем-то его искусство перекликается и с декламационной манерой, свойственной русским певцам, в первую очередь Ф.Шаляпину. Эти черты особенно ярко раскрывались в интерпретации им концертов Брамса, Сибелиуса, Вьетана, Чайковского, "Шотландской фантазии" Бруха и др. сочинений. В то же время в манере игры Х. отчетливо проявлялось интеллектуальное начало, предельное внимание к воплощению целостной формы сочинения. В концертах Моцарта, Бетховена, сонатах и партитах Баха он сдержан в выражении, классически величественен, порой даже производит впечатление некоторой холодности, отстраненности. Исполнительскому стилю Х. присущи мужественность, волевой напор, огромный масштаб трактовки, динамичность и поразительная красочность редкого по красоте тембра звучания скрипки. Особая певучесть, свойственная славянской исполнительской школе, пронизывает не только мелодические, но и все технические места. Он широко применял прием portamento, микроглиссендирования пальцев, что приближало звучание его инструмента к выразительному человеческому голосу. Стремление к яркости, светлости тембра подчеркивалось им предельно острой акцентировкой, особым приемом вибрато, при котором преобладает движение пальца вверх от основного тона ("я вибрирую только вверх, вверх", "беру ноту чуть выше ожидаемой высоты"). --- Всего Х. было записано свыше 200 дисков скрипичных и камерных сочинений. В его репертуаре была практически вся концертная скрипичная литература. Он исполнял на эстраде и вышедшие уже из широкого репертуара произведения - концерты Шпора, Вьетана, Бруха, "Венгерские напевы" Г.Эрнста и др. В то же время он много играл музыку XX в. Представляет большой интерес и недостаточно оцененная педагогическая деятельнсть Х. На протяжении 20 лет он руководил классом скрипичного мастерства в университетах Калифорнии. В классе он много показывал, советовал играть гаммы, этюды Крейцера, сонаты и партиты Баха. Съемки его уроков дают представление о тонких деталях его педагогического метода, обращение к врожденным способностям ученика, его разуму. Он говорил, что "скрипач владеет технологическими элементами потому, что они заложены в нем самом, и, как правило, добивается через свои интеллектуальные способности больше, чем через механические возможности". Он не был сторонником многочасовых занятий, утверждая, что "три часа занятий - счастливая середина, это создает впечатление большой легкости. То, что люди говорят, будто занимаются шесть, семь или восемь часов в день - это смешно. Я не смог бы жить в таких условиях". Среди лучших учеников Х. Эрик Фридман, лауреат 3-го Международного конкурса им.П.Чайковского в Москве, известный французский скрипач Пьер Амояль. --- Х. посвящено много скрипичных сочинений, среди них концерты Кастельнуово-Тедеско, Уолтона, Л.Грюнберга, Третий концерт И.Ахрона, М.Роша, Фантазия на темы оперы Россини "Севильский цирюльник" Кастельнуово-Тедеско, Фантазия на темы оперы Визе "Кармен" Ф.Ваксмана.Х. - один из крупнейших мастеров транскрипции XX в. Ему принадлежит свыше 200 транскрипций и переложений пьес XIX и XX вв. для скрипки и фортепиано, которые показывают блистательное знание скрипичной выразительности, острое ощущение современного стиля. Наибольшую популярность приобрели из них "Хора стаккато" Г.Динику, 5 фрагментов из оперы "Порги и Бесе" Дж.Гершвина (который собирался написать для Х. концерт), Рондо И.Гуммеля, "Старая Вена" Л.Годовского, "Полет шмеля" Н.Римского-Корсакова, Марш из оперы "Любовь к трем апельсинам" С.Прокофьева, "Танец с саблями" из балета "Гаяне" А.Хачатуряна, пьесы Альбениса, Аренского, Ахрона, Бородина, Дворжака, Дебюсси, СенСанса, Рахманинова, Вивальди, Баха, Гайдна и мн. др. Ему принадлежат также каденции к концертам Брамса и Моцарта D-dur (KV 218). --- Х. был разносторонне развитым музыкантом, Он прекрасно играл на рояле, нередко аккомпанировал в классе Ауэра своим товарищам, одно время работал дирижером "Metropolitan Opera" в Нью-Йорке, писал музыку к некоторым кинофильмам: обладая незаурядным чувством юмора (нередко переходящего в сарказм), записал юмористический диск, имитируя плохую скрипичную игру (под именем "Joseph Hague" - инициалы J.H,), где играл "Интродукцию и рондо-каприччиозо" Сен-Санса, Каприс № 13 Паганини, "Хабанеру" Сарасате, Сонату № 1 Шуберта. Есть его записи с джазовым певцом Б.Кросби и т.д.Х. был прекрасным спортсменом, особенно любил теннис, плавание на яхте, вождение автомобиля, --- В Сан-Франциско в музее "Fine Arts" имеется экспозиция, посвященная Х., там же хранится его скрипка Гварнери дель Джезу и организуются, по его завещанию, "Вечера скрипки Гварнери-Хейфеца". Архив Х. находится ныне в Библиотеке Конгресса. Скрипка Страдивари и смычок Киттеля, подаренный Яше его учителем Ауэром, переданы в Музей "Metropolitan Art" в Нью-Йорке. С 1992 на родине Х., в Вильнюсе, проводятся конкурсы им. Хейфеца для молодых скрипачей. --- Лит.: Раабен Л. Жизнь замечательных скрипачей. М.-Л., 1967; Roth Н. Jascha Heifetz / Master Veolinists in Perfomance. Los Angeles, 1982; Ойстрах И. Памяти Яши Хейфеца // Сов. музыка, 1988, № 4; Axelrod Н. Heifetz. 3 ed. New York, 1990; The Strad, 1988, dec. [номер, посвященный Хейфецу]. --- В. Григорьев --- |
|
